В случае выкидыша, мертворождения или смерти новорожденного чувство утраты может быть непреодолимым. Что на эту тему говорит еврейская традиция?
Однажды я получила такое полное боли письмо.
Дорогая Рабанит!
Моя любимая дочь ровно девять месяцев носила под сердцем прекрасного маленького ангела. Но через два дня после предполагаемой даты родов она вдруг перестала ощущать внутри себя эту жизнь и, пройдя обследование в больнице, вдруг узнала от врачей, что по какой-то причине ребенок умер.
Почему же, почему мое дитя должно было испытать эту неизмеримую боль? Я понимаю мистическую сторону дела и то, что дочь не случайно избрана Всевышним, чтобы носить эту душу внутри себя, но моя боль как матери, наблюдавшей за родами любимейшей дочери и знающей, что появляющегося на свет ангела больше нет в живых, настолько мучительна, что в течение нескольких следующих месяцев у меня перед глазами стоит только эта картина, и кажется, это будет продолжаться вечно.
На протяжении всей беременности моя дочь все делала идеально, да и с малышом все было отлично. Ни на секунду мы не могли себе представить, что возможно что-то подобное. Все девять месяцев я молилась, чтобы этот ребенок родился здоровым и крепким. Но к чему были все мои пламенные молитвы?..
А поскольку в этом случае не положено ни похорон, ни шивы, ни Кадиша, как нам было по-настоящему оплакать эту потерю? Такое чувство, что у нашего горя нет конца — оно все длится и длится, и ничто не утешает.
Любой женщине, вынашивавшей ребенка девять месяцев, со всеми испытаниями и неудобствами, вдруг оказаться «пустой» и остаться ни с чем — что может оказаться настолько болезненным?..
Чтобы ответить на такую боль, трудно подобрать слова. Мне понадобилось некоторое время, чтобы написать этой страдающей женщине, ответив ей как можно полнее:
«Ваша боль очевидна, реальна и совершенно понятна, особенно тем, кому тоже довелось пережить мучительный опыт потери ребенка еще до родов, во время них или после.
Интеллектуальное, религиозное и каббалистическое понимание проблемы не уменьшает боль, да это и не то, что нужно кровоточащему сердцу. Мишна на такой случай дает мудрейший совет: «Не пытайся утешить скорбящего, пока усопший все еще перед ним».
Нет никаких аргументов, логических обоснований или теорий, которые могли бы эффективно воздействовать на страдание и боль от утраты, которые суть естественное эмоциональное выражение наших чувств. В этом плане сердце и разум говорят на совершенно разных языках.
В молитве Шма Исраэль сказано: «И положите слова эти на сердца ваши».1 То есть, иначе говоря, лучше всего воспринимаются те слова, которые «помещены в наше сердце».
Бывают моменты, как, например, тяжелая утрата, когда наши сердца закрыты или не готовы воспринять слова разума. Рана еще слишком свежа и кровоточит. Эта мысль находит отражение в пронзительной идишской поговорке: «То, что не могут сделать ум и разум, рано или поздно сделает время». И когда по прошествии времени проявится его истинное лечебное действие, слова, которые прежде мы не могли прочувствовать, будучи положенными «на наши сердца», наконец проникнут в них, будут усвоены и поддержат процесс исцеления.
Царства Вечности
В течение девяти месяцев беременности женщина имеет ни с чем не сравнимую привилегию носить и растить внутри себя новую жизнь. В этот период она чувствует себя максимально живой и похожей на Творца. А смерть ребенка — неважно, произошла она до или во время родов, — для первичного материнского инстинкта нечто душераздирающее. Смерть и печаль — полная противоположность жизни и радости, которые женщина оправданно ожидала принести в мир.
Еврейская мистическая традиция сообщает, что каждая душа приходит в этот мир с определенной уникальной миссией. А контекст и проблемы, возникающие в жизни человека, предоставляют необходимые инструменты для ее успешной реализации.
Наше субъективное определение того, что является для нас «хорошим» или «плохим», основано на ограниченном видении и опыте жизни здесь и сейчас. Каббалистический же взгляд охватывает и прошлое, и настоящее, и будущее. Как наш временный физический мир, так и небесное царство вечности. Однако человеческому пониманию недоступна полная картина. В рамках ограниченной реальности душа, помещенная в тело будущего ребенка, вполне может завершить предназначенную ей миссию за короткое время пребывания в утробе матери.
Возможно, ваша дочь, как это ни парадоксально, хоть и не получила возможности стать матерью, зато предоставила душе, поселившейся в ее чреве, максимально любящую и благожелательную среду, необходимые этой душе, чтобы она завершила свою работу и обрела вечный покой.
Рассматривая реальность в этом ключе, мы можем более расширенно определить, что такое жизнь. Предоставление покоя, гармонии и спокойствия душе, чья уникальная цель была достигнута без того, чтобы появиться на свет, с духовной точки зрения, безусловно, может рассматриваться как дарование жизни высшего порядка.
Пути Господа непостижимы, они за пределами нашего понимания. Но фундаментальным принципом веры является убежденность в том, что Он знает, что делает. Как бы тяжело нам порой ни было, наше утешение обретается в уверенности, что это не было бессмысленным поворотом жестокой судьбы или случайным происшествием. Во всем, что с нами происходит, есть цель и смысл.
Это напоминает ставший классикой обмен мнениями между известным британским философом, авторитетом среди атеистов сэром Бертраном Расселом и священнослужителем. Рассел сказал: «Я не могу поверить в Бога, в чьем мире ребенок кричит от боли». На что священнослужитель ответил: «Что касается меня, то я не могу поверить в мир, в котором ребенок плачет от боли и нет Бога, который дал бы этому оправдание».
Вы так проникновенно описываете волнительное ожидание появления малыша в семье вашей дочери и сопровождающие произошедшую потерю моменты, наполненные острой болью утраты, а за всем этим фоном звучит извечный вопрос – «Почему они? Почему праведники должны страдать?»
Талмуд говорит, что именно этот вопрос Всевышнему задал Моше Рабейну, величайший еврейский пророк. И там же сказано, что Всемогущий ответил Моше известными нам словами: «Никто не может взглянуть на мое лицо и остаться в живых»,2 имея в виду, что ни один смертный не может постичь в полной мере справедливость Его правления миром. В конечном счете, только Сам Бог, у которого есть генеральный план судьбы всего человечества, может ответить на этот вопрос.
Что касается нас, то мы должны заниматься своим делом — по мере сил радоваться благословениям своей жизни, стараясь изо дня в день наслаждаться красотой Божественных созданий и устанавливать более тесную связь с супругом (особенно в такой ситуации), родителями, семьей в целом и друзьями.
Траурные ритуалы
Существует множество вопросов о положениях еврейского закона — Галахи, и практике оказания помощи в случае потери ребенка до, во время или после родов.
Для младенца, не достигшего 30-дневного возраста, неактуальны многие традиционные еврейские обряды, включая публичные похороны и панегирики. Не соблюдают обряды шивы – 7-дневного траура, не читают Кадиш и Изкор, не устанавливают надгробие. Но давайте проясним два важных пункта, связанных с этим.
Во-первых, душа, не прожившая в этом мире 30 дней, безусловно, имеет не меньшее значение, чем остальные. Однако ее невозможно рассматривать как присутствующую в социальных и общественных параметрах обычного человеческого существования. Все вышеупомянутые ритуалы рассматриваются как публичные проявления, непосредственно связанные с взаимодействием покойного с окружавшим его обществом. А поскольку у младенца не было возможности сыграть роль в рамках этих параметров, подобные церемонии были бы излишними и неуместными.
Во-вторых, не следует считать, будто такие души не получают достаточного уважения. Они, как уже упоминалось ранее, выполнили свою миссию, и, хотя их короткое воплощение не оставило следов в жизни общества, они будут прославлены и запечатлены там, где останутся навсегда – в сердцах и умах своих родителей, неотъемлемой частью которых были, и Всемогущим, из сущности которого они были созданы.
Мы должны понимать, что современная культура придает чрезмерное внимание и значение тому, что является общественным, но для евреев издавна именно личное было той сферой, к которой относились с особым почтением и уважали как наиболее аутентичную. Я лично знаю родителей, которые вместо публичных церемоний, имея лишь желание и намерение принести пользу маленькой душе, появившейся ненадолго в их жизни, посвящали себя изучению Торы, благотворительности и самосовершенствованию.
Один раввин и учитель, потеряв своего ребенка, кропотливо разработал исчерпывающий, основанный на Торе учебный курс для скорбящих родителей. Он предоставил его сотням семей, которые получили столь необходимое им в момент утраты утешение и руководство, основанное на мудрости и опыте. Возможно, предположил он, это был тот самый необходимый вклад, который принесла миру смерть его ребенка, став завершающим аккордом в исполнении уникальной миссии его души. По признанию раввина, если бы не эта драма, он не пришел бы к разработке такого важного курса.
Но на самом деле отсутствие необходимости проводить публичные церемонии может оставить семью и друзей в недоумении, как реагировать на произошедшее. Однако это вовсе не освобождает их от выражения сочувствия и заботы: как не написать поддерживающее письмо, не поговорить по телефону, не предложить помощь и т. д.? Мы не можем позволить скорбящим чувствовать себя отвергнутыми и покинутыми в час их острой боли.
Отношение к смерти
Существует значительный культурный разрыв между тем, как люди проявляли скорбь раньше и как делают это сейчас. В европейской культуре, как и в американской, смерть всегда была неотъемлемой частью жизни. Младенческая смертность была довольно высока, и, стремясь вдохновить родителей после утраты ребенка продолжать жить дальше, члены похоронного общества без всяких церемоний уносили выкидыши и мертворожденных детей из дома, самостоятельно занимаясь надлежащим захоронением. Похоронные ритуалы и церемонии казались ненужными, поскольку смерть в обществе была обыденностью.
В современной же культуре возникла иллюзия, будто, если нам повезет, смерть не обязательно станет частью жизни. Отсюда такой ощутимый дискомфорт от всех тем, так или иначе касающихся смерти. Мы как бы стремимся держать ее на расстоянии, она «содержится» в стерильном и анестезированном состоянии, и, возможно, именно такое отношение делает необходимыми ритуалы, в определенном смысле помогающие нам попрощаться с ушедшим человеком и справиться с его потерей.
В больницах по всему миру появились консультанты по скорби. Нередко они рекомендуют несостоявшимся родителям увидеть и даже подержать на руках своего умершего ребенка — благодаря одному этому некоторые могут получить терапевтический эффект, обрести утешение. Для кого-то это придает большую реальность происходящему и на эмоциональном уровне подтверждает, что девять месяцев беременности прошли не впустую, а на самом деле появился на свет настоящий ребенок. С точки зрения еврейского закона, в подобной ситуации было бы целесообразно обратиться за руководством к квалифицированному раввину, который мог бы подсказать родителям оптимальный способ справиться с потерей.
Существует множество обычаев, связанных с тем, чтобы перед захоронением дать ребенку имя. Зародышу, рожденному на сроке, когда его тело уже похоже на человеческое, действительно следует дать имя перед тем, как его похоронят.
Некоторые при этом предлагают выбрать из тех имен, которые супружеская пара не планирует в дальнейшем использовать для своих будущих детей. Другие советуют присмотреться к именам, значение которые имеет отношение к теме утешения (например, Нехама) и милосердия (Рахамим). Ну а третьи, как раз напротив, предлагают назвать такое дитя именем, которое собираются затем дать следующему ребенку, но немного видоизмененным. Например, будущему ребенку дать двойное имя, одно из которых было дано умершему.
Уроки мудрецов
Моя подруга Джуди, потерявшая ребенка при первых родах, однажды обратилась за советом к известному раввину. В процессе непродолжительной беседы он осведомился о ее семье и спросил, сколько у нее детей. Джуди ответила, что у нее двое сыновей, 3 и 6 лет, но, кроме того, есть еще дочь Эстер, которой сейчас должно было бы исполниться 8 лет. Мудрец мягко, но очень строго поправил ее. «Нет, — сказал он, — Эстер никогда не исполнилось бы 8 лет. Ей не суждено было жить или как-то присутствовать в этом мире».
Как бы мы ни старались, нам трудно избавиться от ошибочного представления о том, что умершие в младенчестве или еще во время беременности дети не реализовали свой потенциал. Только осознание того, что им изначально не суждено было стать частью этого мира, избавляет нас от мучительных обвинений, которые мы обрушиваем на самих себя. Речь о бесконечных «если бы», проносящихся в голове матери: если бы врач, ведущий беременность, был опытнее; если бы я меньше подвергалась стрессу; если бы я больше молилась; если бы я была лучше по своим качествам и т. д. Все это бессмысленно и только травмирует ее еще сильнее.
Зато реальные шаги к самосовершенствованию всегда полезны, а обвинения себя и других абсолютно контрпродуктивны и совершенно неуместны, особенно в тех сферах, на которые мы на самом деле не можем повлиять.
Рав Моше Файнштейн, благословенна его память, уважаемый галахический авторитет 20 века, недвусмысленно заявляет в своей респонсе, что все плоды союза между мужем и женой, даже если они нежизнеспособны в этом мире, соединятся со своей матерью в будущем, с приходом Машиаха и воскрешением мертвых.
Известен случай, связанный с равом Яаковом Вайнбергом, благословенна его память, старшим братом основателя ешивы Эш а-Тора рава Ноаха Вайнберга. Как-то, утешая одного из своих учеников, только что похоронившего старшего сына, рав сказал ему, что заслуги, обретенные его семьей за счет того, что эта семья стала каналом, через который душа ребенка обрела свой вечный покой, принесут всем им такие великие благословения, которые прежде не могли быть им дарованы вовсе.
И в дальнейшем этот ученик действительно с радостью рассказал раву Яакову, что малыш, родившийся у них с женой после этого, оказался очень особенным, а вскоре во всей его большой семье произошло множество других необъяснимых, но удивительно положительных изменений. Испытание стать проводником для исправления души, каким бы болезненным ни был этот процесс, было компенсировано щедрым вознаграждением Всевышнего, открывшего двери великой радости для всей семьи.
Моя дочь Йохевед живет в Манчестере. На протяжении многих лет мне доводилось слышать от нее и других о выдающемся праведнике, главе местной ешивы раве Сегале, а однажды мне даже выпала честь встретиться с ним лично. Он был одним из тех потрясающих людей, которые в идеальных пропорциях сочетают в себе экстраординарные познания Торы и потрясающие черты характера. О его скромности ходили легенды. Он был доступен всем и каждому, а потому буквально отовсюду к нему съезжались люди, чтобы посоветоваться. И рав Сегал был полон энергии до последних мгновений своей жизни.
И вдруг после его смерти наследники обнаружили, что в завещании рав сообщил, что отказывается от похорон в Израиле или на каких-либо других могильных участках своей семьи, и попросил, чтобы его погребли в районе кладбища, предназначенного для выкидышей, мертворожденных и детей, умерших в младенчестве.
Этим рав Яаков хотел достичь сразу двух целей. Во-первых, те, среди кого он хотел быть похоронен, были самыми чистыми и возвышенными душами, прошедшими свое исправление в этом мире быстрее всех, а потому он считал настоящей привилегией обрести вечный покой рядом с ними. А во-вторых, рав Сегал хотел заверить матерей, у которых не было счастливой возможности заботиться об этих детях, что он сам возьмет на себя эту роль — до тех пор, пока они не воссоединятся со своими семьями в будущем.
Что бы ни происходило, мы меняемся, и надо стараться, чтобы это всегда было к добру
В заключение я хотела бы дать несколько практических рекомендаций. Послеродовое состояние, связанное с набором веса и колебаниями гормонов, бывает для женщины весьма непростым даже в лучшие времена. Поэтому, конечно же, когда она теряет ребенка, которому готовилась дарить свою любовь и о котором собиралась заботиться, она не чувствует компенсации за все негативные последствия своей беременности. Принимая во внимание этот факт, семья должна быть особенно чуткой, понимающей и терпеливой в процессе морального и физического восстановления роженицы.
А кроме того, ваша дочь должна помогать себе и сама, активно подыскивая способы улучшить свое самочувствие: проводить отпуск с мужем, радовать себя новыми пейзажами, энергично заниматься физическими упражнениями, наконец-то добраться до тех курсов, на которые уже давно хотела походить, читать, писать, медитировать и многое-многое другое — любые творческие занятия дадут ей ощущение роста, который максимально необходим в период, отмеченный смертью и потерями. Ей следует знать, что ее эмоции, своими перепадами напоминающие американские горки, нормальны и со временем, когда ее душа исцелится, непременно выровняются.
Ну и наконец, при том, что в здравом уме, конечно, никто намеренно не станет искать бедствия на свою голову, существует удивительный источник творчества, мудрости и чувствительности, который может выйти на поверхность нашей личности только благодаря тому, что глубокая боль воздействовала на самые отдаленные и укромные уголки нашего существа. Так может быть задействован потенциал, который в другом случае не мог бы себя обнаружить.
Все, что мы вынесли и преодолели, меняет нас, делая сильнее и мудрее. К этой идее взывает известный американский философ, художник и поэт ливанского происхождения Халиль Джебран в одном из своих эссе: «Разве не ту же чашу, что сейчас содержит твое вино, когда-то обожигал в печи гончар? И разве лютня, услаждающая твой дух, не из того самого дерева, которое страдало от ножа резчика?..»3
Хотя в жизни многих из нас были периоды, когда нам казалось, что мы не переживем данную нам боль, со временем становилось очевидно, что подобные ситуации могут приблизить нас к Богу и укрепить отношения с близкими. И тогда мы понимаем, что способны по-настоящему радоваться жизни, несмотря на все ее испытания, а может быть, даже и благодаря им.
Сноски
- Дварим, 6:6; 11:18.
- Шмот, 33:20.
- Х. Джебран, «Пророк», гл. «О Радости и Печали».
