Вам необходимо поговорить об этом с раввином, с вашим доктором и со своими детьми. Отнеситесь к этому максимально серьезно и постарайтесь не откладывать, чтобы не упустить время.
Пока нынешняя глобальная пандемия не сделала ангела смерти слишком очевидным в нашей жизни, большинство из нас согласилось бы с Роджером Розенблаттом, сказавшим, что «смерть — это то, что случается с другими, так думаете вы, пока это не случится лично с вами».
Да, биологически и психологически мы ориентированы отрицать нашу смертность. А все потому, что, как утверждают ученые, наш мозг делает все возможное, чтобы удержать нас от неизбежно грядущей кончины.
Исследование показало, что таким образом он защищает нас от опасности экзистенциального страха,1 классифицируя смерть как несчастный случай, который уж с кем с кем, а с нами уж точно не должен произойти.
Яир Дор-Зидерман из израильского Университета Бар-Илан говорит следующее: «Мозг не признает, что смерть связана с нами неразрывно. У нас есть первичный механизм, который, когда мы получаем информацию, связанную с нашей смертью, включает подсказку, что с этим что-то не так, поэтому не стоит верить».
Немного статистики
Но, к сожалению, смерть слишком реальна. Все мы рано или поздно умрем. И как стало трагически ясно в последние несколько месяцев, смерть может прийти без предупреждения, забирая как молодых, так и пожилых людей, причем совершенно здоровых наравне с больными и немощными.
Согласитесь, странно в таком случае, что мы так мало подготовлены к той самой встрече, которую нельзя избежать, и появление смерти происходит внезапно — независимо от подготовки или предварительного обсуждения.
Доктор Лаура Шеленберг Джонсон, врач паллиативной помощи,2 работающая с жертвами Covid-19, рассказала о трудностях, которые неизбежно возникают, когда необходимо определить, как ухаживать за теми, кто слишком быстро оказался в критическом состоянии и не может самостоятельно сделать выбор относительно того, что для него лучше.
Она привела такой пример: «Недавно сын тяжело больного пациента попросил нас отложить и не принимать важные решения, связанные с тем, как ухаживать за его отцом, пока тот не почувствует себя лучше, причем настолько, чтобы обсуждать это самостоятельно. “Я не уверен, что бы он предпочел”, — сказал сын. — Мы никогда об этом не говорили”». И доктор Джонсон признается: «Это самое распространенное, что я слышу от семей».
Пожалуйста, примите это к сведению и имейте в виду:
● 90% людей признает, что действительно важно поговорить со своими близкими о том, как хотели бы, чтобы за ними ухаживали в конце жизни.
И тем не менее, фактически это делает только 27%.
● 80% людей говорят, что в случае серьезного заболевания они хотели бы побеседовать со своим врачом о том, какое медицинское лечение предпочли бы в конце своей жизни.
И только 7% сообщили, что этот разговор действительно состоялся. (По данным опроса калифорнийцев, проведенного Калифорнийским фондом здравоохранения, 2012 г.).
● Исследования показывают, что почти треть тяжело больных госпитализированных пожилых людей получает инвазивное лечение,3 которого на самом деле не хотят в конце жизни — и все потому, что никто с ними не говорил заранее и не расспрашивал, что бы они предпочли в такой ситуации.
Вот почему, хотя данную тему трудно назвать приятной, я призываю всех и особенно сейчас уделить время этим трем действительно важным разговорам.
Поговорите со своим раввином
Евреи очень хорошо понимают, что основной принцип иудаизма — святость человеческой жизни. Даже Шабат, Йом Кипур – собственно, почти все религиозные законы могут быть нарушены, чтобы спасти или хотя бы на короткий период времени продлить жизнь.
Исходя из этого, многие полагают, что в соответствии с еврейским законодательством, Галахой, необходимо принять все меры, чтобы продлить жизнь умирающего, независимо от продолжительности его страданий, финансовых затрат или, возможно, эмоционального бремени для семьи.
Однако необходимо сказать, что в том случае, если пациент неизлечимо болен, такие меры по продлению жизни оказываются не только не обязательными, но при определенных обстоятельствах даже могут быть запрещены.
Конечно, в такой короткой, как эта, статье для самой широкой и разнообразной аудитории не предполагается решать серьезные вопросы жизни и смерти или обсуждать принятие галахических решений. Но, по крайней мере, читатель должен знать, что еврейский закон очень серьезно рассматривает баланс между сохранением жизни и облегчением страданий.
Раввин Моше Файнштейн, выдающийся галахический авторитет 20 века, среди прочего учитывает степень автономности пациента (способности самому решать связанные с ним вопросы), придавая этому значительную роль. Факторы, которые необходимо при этом учитывать, включают оценку рисков и эмоциональное благополучие человека.
Поскольку страдание всегда является субъективным переживанием умирающего, все авторитеты согласны с тем, что неизлечимо больной пациент, безусловно, может принять решение терпеть страдания и принимать меры, продляющие жизнь. Но в том случае, когда он предпочел бы быструю смерть или же мы не знаем его желаний, некоторые ведущие раввины утверждают, что можно позволить естественной смерти происходить своим чередом и в таком случае не следует вмешиваться.
Еврейский закон стремится сбалансировать личные предпочтения больного с идеалом, отстаивающим приоритет жизни. Тонкий баланс между этими двумя аспектами должен быть найден благодаря серьезному обсуждению со знающим раввином.
Поговорите с доктором
Узнав у своего раввина о галахических параметрах смерти и умирания, на следующем этапе необходимо обратиться к своему врачу и поставить его в известность относительно ваших религиозных убеждений. И, конечно, в идеале этот разговор должен быть начат задолго до появления каких-либо признаков болезни.
В сущности, это должно быть частью вашего личного профиля – тем, что хорошо известно вашей семье и близким, которые будут руководствоваться этим в том случае, если вы окажетесь не в состоянии выражать свои пожелания.
Если нет конкретных волеизъявлений со стороны больного и его семьи, врачи очень часто руководствуются либо своими личными взглядами на смерть и умирание, либо опасениями, что их будут критиковать (или даже предъявят иск) за несоблюдение стандартной медицинской практики. Надо заметить, что в большинстве случаев они делают для пациентов отнюдь не то, что выбрали бы для себя.
Исследование JAMA, проведенное в 2013 году среди пациентов «Медикэр»,4 показало, что, хотя большинство пожилых людей хочет умереть дома или рядом с любимым человеком, там, где он живет, на самом деле так получается редко, только примерно у трети опрошенных. Многие умирают в домах престарелых, в больницах или отделениях интенсивной терапии, подключенные к аппаратам, с трубками для кормления. Третья же часть из тех, кто попадает в хоспис, остается там не более трех дней. И до той поры многие в конце жизни подвергаются агрессивному лечению.5
И только в том случае, если вы объясните своему врачу, как предпочитаете умереть и что это соответствует вашим религиозным ценностям и совету компетентного раввина, вы можете быть уверены, что скончаетесь поистине мирно и до самого конца верные своим еврейским ценностям.
Поговорите наконец-то со своими детьми
Возможно, самым печальным в бесчисленных смертях от коронавируса была их внезапность, которая опережала все возможные напутствия.
Насколько особенным был уход из жизни нашего праотца Яакова или Моше Рабейну. Иметь возможность быть с родными и любимыми, со своим народом, дать последние наставления и благословения, передать свою жизненную мудрость, обобщить ценности, которые придадут особый смысл жизни следующего поколения — это божественный дар, который Тора описывает в книгах Берешит и Дварим.
Конечно, у нас есть прекрасная традиция, уходящая в глубь веков. И подобно тому, как в мире стало общепринятым составлять завещания, регулирующие надлежащее распределение финансовых средств, у евреев в течение долгого времени было, кроме этого, принято писать своим детям этические завещания, делясь богатством своей мудрости, духовными уроками, которые извлекли за свою жизнь.
Это прекрасная идея и для современного мира. Сегодня у нас едва ли есть время для содержательных разговоров. Дети больше не сидят, как прежде, со своими родителями, а если даже делают это, их мобильные телефоны определенно имеют преимущество перед теми, кто находится рядом. И вы вместе с ними рискуете, что они так никогда и не узнают, что было для вас наиболее значимым, о ваших целях и мечтах, надеждах и вдохновении.
А что если бы вы внезапно умерли — и никогда не имели бы возможность рассказать им то, чем хотели бы поделиться? На самом деле это очень драматично – уйти, как бы не протянув на прощание руки, не обласкав…
Поговорите же наконец со своими детьми, написав им самое главное, выразив сокровенное, как это делали мудрецы Талмуда или мудрецы Средневековья, а иногда даже жертвы Холокоста — и таким образом жизнь тех, кто уходит, как бы продляется через потомков.
В конце концов, пусть это будет большое электронное письмо или книжка – больше вероятности, что дети их прочтут, чем найдут время поговорить с нами так, чтобы все хорошенько расслышать. Да и можем ли мы передать все необходимое в одном-двух разговорах? К тому же преимущество написанного в том, что его можно перечитывать, каждый раз открывая новые детали и акценты.
Я призываю вас скорей решиться на все эти три разговора, потому что все мы смертны, но все же есть то, что может помочь сделать наш неизбежный уход максимально светлей для всех.
Сноски
- Экзистенциальные страхи — особая группа страхов, связанная не с какими-то конкретными жизненными событиями определенного индивида, а с самой сущностью человека.
- Паллиативная помощь – активная, всеобъемлющая помощь пациенту, страдающему заболеванием, которое не поддается излечению. Её главная задача — купирование боли и других симптомов, а также решение социальных, психологических и духовных проблем. Паллиативная помощь поддерживает жизнь и формирует отношение к смерти как к естественному процессу, не имея намерений ни отсрочить, ни приблизить наступление смерти. Её задача обеспечить, насколько это возможно, лучшее качество жизни пациента.
- Инвазивная процедура (от новолатинского invasivus; от invado — «вхожу внутрь») — медицинская процедура, связанная с проникновением через естественные внешние барьеры организма (кожа, слизистые оболочки). Например, от любой простейшей инъекции до хирургической операции.
- «Медикэр» (англ. Medicare) — национальная программа медицинского страхования в США для людей от 65 лет. Некоторые, к примеру, инвалиды, больные, страдающие постоянной почечной недостаточностью или болезнью Шарко, хотя они моложе 65-ти, также могут участвовать в этой программе. Она помогает оплачивать медицинское обслуживание, но покрывает не все медицинские расходы и не все расходы на длительный уход за больными.
- Агрессивное лечение (Aggressive Treatment) — схема лечения, когда применяются все возможные средства, включая экспериментальные или сопровождающиеся нежелательными побочными эффектами.
