«И откатили камень с отверстия колодца».
Берешит (29:2)
Все действия праотцов – это знак для их потомков. И в каждой недельной главе Торы кроется наставление и руководство, путеводный знак и ценный урок. Так и во встрече нашего праотца Яакова с пастухами возле колодца заключен намек и особый символ, как пишет Рамбан от имени Мидраша (Берешит Раба, 70:8).
Колодец намекает на Храм, а три стада овец – на три праздника паломничества. «И собрались к нему все стада» – это паломники, восходящие утолить жажду чистой водой, водой очищения и святости из источников спасения. Ведь «вода» – это ни что иное, как Тора. «И откатили камень с отверстия колодца», и стали пить до полного насыщения живую воду, подобную оживляющей росе. «И вернули камень» – до следующего праздника (заканчивает Мидраш).
Возникает вопрос: зачем они вернули камень на место? Почему не оставили колодец открытым для всех, чтобы могли утолить жажду?
Ответ таков: вода должна оставаться чистой и прозрачной, в нее не должна попадать пыль, и змеи не должны пить из нее. Иначе дикие звери придут на водопой, а стадам овец ничего не останется.
Какой урок мы можем извлечь из этого? У нас есть праздники и особые дни, когда мы в изобилии пьем чистую воду, «заряжаем духовные аккумуляторы». Именно так проходят Рош а-Шана, дни трепета и Йом Кипур. То же самое – с шаббатами и остальными праздниками. Каждый день у нас три молитвы, и благодаря им, – пишет Рамхаль, – мы проживаем этот день в святости.
Нужно следить за тем, чтобы колодец оставался в чистоте – чтобы в него не попадала пыль, и чтобы змеи не отравили своим ядом воду.
Шабат должен быть днем света и радости, молитва – чистой и ясной, чтобы мысли о делах не замутняли ее. Пусть атмосфера в синагоге будет возвышенной и святой, чтобы посторонние разговоры не нарушали ее.
Давайте следить за чистотой колодца, защитим его от загрязнения!
Мы имели честь познакомиться с раби Илелем Ротштейном из Беэр-Шевы. Его мать была поварихой в доме раби Ишайи Крестирера, ученика автора книги «Ах При Твуа» из Лиски.
Раби Ротштейн рассказывал, что в Песах его мать варила еду для шестидесяти человек, которые питались за столом у раби во все дни праздника. А он говорил ей: «Когда же ты будешь готовить для своей семьи? Лучше уж поешьте и вы у меня».
Расскажем историю об одном из гостей, проводившем Песах у раби (Батей Авот, 148). Недалеко от города Мукачево жил один из хасидов раби из Крестира. В начале месяца Нисан он получил письмо от своего учителя, но это письмо предназначалось не ему. Его имя и адрес были указаны на конверте, и так письмо попало к нему, но на полях было написано передать его другому, который сам придет забрать его.
Через некоторое время появился человек, от которого пахло водкой, и который не переставал пить из бутылки. «Раби оставил мне здесь письмо?» – спросил он.
«А кто ты такой?» – спросил хасид. Тот назвал свое имя, указанное на полях конверта, и получил письмо в руки. Открыв конверт, он прочитал содержимое и вздохнул с облегчением: «Так я и знал, что он не забудет меня! Ура! Теперь у меня есть место, где остановиться на Песах!»
Широким жестом он отдал письмо обратно хасиду, чтобы тот прочел его. А тот прочел и изумился. Раби писал этому человеку с такой любовью, словно это был его давний друг, и уговаривал его, чуть ли не умолял, чтобы тот соблаговолил стать его гостем на Седере и на все дни праздника. Раби добавлял, что тому нечего опасаться – он приготовит ему самые лучшие крепкие напитки, как в прошлые годы. «Почему раби решил послать тебе письмо через меня?» – удивился хасид. «А, это! Я был у него зимой, и он спросил, куда можно для меня отправить письмо. Договорились, что он будет посылать на твой адрес, потому что я живу в соседней деревне». Он сделал еще один глоток из бутылки и ушел.
Хасид был в недоумении. Этот человек выглядел как безнадежный пьяница. Страшно подумать, что он будет сидеть рядом за столом Седера, а потом еще и в остальные дни Песаха. С другой стороны, раби пишет ему с такой любовью, приглашая его чуть ли не с мольбой. Очевидно, этот пьяница ни кто иной, как один из скрытых праведников. Досадно было не попросить у него благословения.
Прошло немного времени, и этот хасид приехал в Крестир и рассказал о полученном письме и о том, как он передал его. Получатель письма, несомненно, был у раби на Песах… «Действительно, был, – подтвердил раби, – и провел у меня все дни праздника». «Я так понимаю, это один из тридцати шести скрытых праведников», – предположил хасид. «Нет, он не скрытый, да и не праведник, – улыбнулся раби, – если только не вспомнить выражение «Народ Твой – все праведники» (Ишайяу, 60:21)». «Это Ваш друг?» – попробовал угадать хасид. «Ну, если только вспомнить выражение «Все евреи — друзья» (Шофтим 20:11).
«В чем же тогда дело? – настаивал хасид, – откуда такое сердечное приглашение и уговоры?» «Скажу тебе, – ответил раби, – ты несомненно, заметил, что этот еврей любит выпить». На это невозможно было не обратить внимания. «Он живет в деревне среди неевреев. Там алкоголь – это настоящий хамец, а без него он не может. Когда же он пьян, то может положить в рот любую запрещенную еду. И это в Песах! Поэтому я и уговариваю его каждый год, чтобы он приходил сюда и был моим гостем. Готовлю ему кошерную водку, и он ест кошерную пищу. Скажи мне теперь: разве это не стоящая сделка для обеих сторон?»
