Здравствуйте.
На Вашем сайте нашел следующую цитату Раби Мендла из Коцка: «Кто сказал тебе, что Б-гу нужна твоя молитва и твоя учёба? Что, если Ему нужнее твои слёзы и твои страдания?». Я не могу её понять.
Пожалуйста, разъясните.Ответ:
Здесь имеется в виду, что Всевышнему важно, сколько усилий человек приложил, чтобы выполнить определённую заповедь, сколько ему пришлось трудиться ради исполнения воли Всевышнего.
Мишна в конце трактата Мнахот выводит этот принцип из того, что в Торе сказано «…жертва огнепалимая, благоухание, приятное Господу» по отношению ко всем трём видам жертвоприношений — животных, птиц или тонкой пшеничной муки. Говорит мишна: «Сказано о приношении животного жертва огнепалимая, благоухание приятное, и о приношении птицы жертва огнепалимая, благоухание приятное, и о приношении тонкой пшеничной муки жертва огнепалимая, благоухание приятное — чтобы научить нас: кто-то даёт больше, кто-то меньше, лишь бы намерение человека было во Имя Небес». Т.е. если человек беден и может принести лишь минху из тонкой пшеничной муки, Всевышний принимает это так же, как если бы тот принёс в жертву животное, стоящее гораздо большую сумму, — когда намерение человека во Имя Небес.
Об этом же говорится в благодарственной молитве, которую мы произносим после изучения Торы: «Благодарны мы Тебе за то, что установил Ты долю нашу с теми, кто сидит в доме учения, и не установил долю нашу с теми, кто сидит на рынках (торговцами), потому что мы трудимся и они трудятся: мы трудимся и получаем плату, а они трудятся и не получают платы».
Т.е. мы трудимся и получаем плату за сам труд, а они трудятся, но получают плату не за сам труд, а за конечный результат. Если они приложили большие усилия, но не добились результата, платы они не получают. Иначе обстоит дело с тем, кто изучал Тору и приложил большие усилия, чтобы понять её: он получает награду за все свои усилия.
Приведу Вам случай, в котором явно видно действие этого «принципа».
В неком городе в Америке жил еврей, у которого была не совсем еврейская профессия — он был… боксёром.
Когда его сыну исполнилось шесть лет, он должен был решить, в какую школу его послать. После недолгого раздумья боксёр решил послать сына в еврейскую школу. Он думал, что боксу сына он всегда сможет обучить, а вот еврейству не помешало бы, чтобы его немножко обучили в школе. Он вспомнил, что сам учился в еврейской школе и ничего страшного из этого не вышло.
Однако отец ошибся в расчётах. Вышло действительно страшное… и очень страшное… Сыну было интересно всё, что связано с Торой, и он стал приближаться к исполнению заповедей.
У сына боксёра возникло желание выглядеть, как все религиозные люди, в кипе, но он боялся, ведь его отцу не понравится такой вид. К тому же его отец боксёр… Сын решил посоветоваться со своим учителем. Учитель сказал ему так: «Знаешь, что я тебе предлагаю: надень кипу, когда ты далеко от отца. Если ты видишь, что твой вид приводит отца в ярость, сразу же сними и скажи: я пошутил». Сын так и сделал. Однако совет учителя не очень помог. Когда он первый раз поступил по совету учителя, отец применил к нему свои профессиональные навыки. Тем не менее сын не отчаивался. Конечно, ему пришлось ещё несколько раз выступить в роли боксёрской груши, но, в конце концов, отец привык к мысли, что сын хочет соблюдать законы Торы.
Сын изучал Тору, пошёл в йешиву. Когда вырос, переехал в Израиль и был принят в одну из лучших израильских ешив — йешиву «Мир». Каждую пятницу перед субботой сын находил интересные Диврей Тора (интересные толкования Торы) и посылал отцу по факсу. Уже немолодой боксёр любил Диврей Тора, которые ему посылал сын. Мало-помалу святые слова Торы повлияли и на очерствелое сердце боксёра. И с ним тоже произошло что-то страшное: толстокожий боксёр приблизился к исполнению заповедей, захотел изучать Тору и Талмуд. Но как он будет изучать? Ведь он не знает ни единого слова на иврите! Даже алеф-бейт он не знает хорошо. Боксёр решил, что тот, кто эту кашу заварил, должен и расхлёбывать. Кто виноват? Учитель сына, с которого всё и началось. Вот пусть он теперь его и обучает. Учитель согласился с железно логикой сурового боксёра. Начали с алеф-бейт. Потом изучали Мишну, а после этого начали Талмуд. Талмуд давался боксёру непросто. Изучение одного листа Гмары заняло у него год.
Выучив этот лист, он был очень рад и захотел устроить трапезу в честь окончания изучения (сиюм). Пожилой боксёр позвонил великому раввину — раву Мойше Файнштейну. Он спросил, можно ли устроить трапезу, посвящённую окончанию изучения листа Талмуда. Рав Мойше Файнштейн ответил, что о таком никогда не слышал. Он знает, что есть люди, которые устраивают сиюм по окончании изучения всего Талмуда, другие — после окончания изучения отдельного трактата, но чтобы кто-то устроил трапезу, изучив один лист, — об этом он никогда не слышал. Бывший боксёр и начинающий талмид-хахам рассказал раву Мойше Файнштейну, сколько усилий ему стоило выучить этот лист. Он уже год изучает его. Услышав это, рав Мойше Файнштейн сказал, что, конечно, в таком случае можно и даже нужно устроить трапезу в честь окончания изучения. «Более того, — сказал рав Мойше Файнштейн. — Я тоже приеду на эту трапезу». Несмотря на то, что рав Мойше Файнштейн жил на огромном расстоянии от начинающего талмудиста, он проделал этот путь и приехал к нему.
В ночь после сиюма виновник торжества скончался. На следующий день рав Мойше Файнштейн вновь проделал тот же путь — уже на похороны этого человека.
