Вступление

Чтобы чаяния о Храме наполняли наши сердца, чтобы мы горели ожиданием того момента, когда мы обретем его вновь, нашими мудрецами был принят целый ряд постановлений, связанных с памятью о Храме. Некоторые из них являются выражением траура, вызванного его разрушением, другие призваны поддерживать в нас память о событиях, происходивших в нем.

Помимо определенных дней траура по Храму, которые составляют довольно значительную часть еврейского календаря: период с семнадцатого Тамуза по десятое Ава, Семнадцатое Тамуза, Третье Тишрея, Десятое Тэвета, существует целый ряд законов и обычаев траура, которые каждый еврей должен соблюдать в течение всего года.

Основанием для принятия законов, связанных с трауром по разрушению Храма, послужил стих: «Если позабуду я тебя, Иерусалим, (пусть) забудется правая рука моя. (Пусть) прилипнет язык мой к гортани моей, если не буду помнить я о тебе, если не вознесу я Иерусалим во главу торжества моего». Что означает «во главу торжества моего»? Сказал рав Ицхак: «Это пепел, который кладут на голову жениха». Сказал рав Папа Абае: «Куда именно его кладут? В месте наложения тфилин, как сказано: «Воздать скорбящим по Сиону, наложить им величие (тфилин) вместо пепла…»[1].

Источником из Письменной Торы для постановлений, направленных на то, чтобы мы постоянно помнили о Храме и ощущали с ним тесную связь, чему может способствовать совершение заповедей, которые исполнялись только в Храме или повсеместно, но только в те времена, когда существовал Храм, послужило завершение упомянутого выше стиха из книги пророка Ирмияу «…это Сион, никто не просит о нем». Сказали мудрецы: «Из того, что Всевышний вменяет нам в грех то, что мы не достаточно проявляем свое желание вернуться в Сион, следует, что мы должны выражать его в более активной форме – совершать действия, которые были заповедованы во время Храма и в Храме»[2].

Мудрецами Торы был принят также ряд законов, цель которых заключается в том, чтобы мы были готовы к тому, что в любой момент нам может быть возвращен Храм и по привычке не совершили бы какое-либо действие, которое запрещено во времена Храма. Примером таких законов может служить запрет есть блюда, приготовленные из злаков нового урожая (хадаш) до завершения дня шестнадцатого Нисана и некоторые другие запреты, установленные мудрецами[3].

В рамках данной статьи мы вкратце коснемся некоторых законов, связанных с памятью о Храме и трауром по его разрушению.

Молитвы и благословения

В Мидраше[4] сказано, что в молитвах и благословлениях после еды мы обязаны просить Творца о том, чтобы Он вскорости отстроил Храм и вернул в него присутствие Своей Славы.

Ряд мест в наших субботних, праздничных, и будничных молитв посвящен просьбам о возвращении нам Храма. Большую часть молитвы Тикун Хацот (а конкретно, Тикун Рахель) посвящена скорби по отсутствию Храма[5].

Перед тем, как читать благословение после трапезы с хлебом (Биркат а-Мазон), в непраздничные дни ашкеназы произносят 137-ую главу из Тэилим, а в субботу и праздники – 126-ую главу из Тэилим, где говорится о страданиях изгнания и надежде на возвращение Храма[6]. В Биркат а-Мазоне и в благословении, которое произносят после того, как ели выпечку, плоды, которыми славится Земля Израиля или пили вино (Браха ме-Эйн Шалош), включены просьбы о восстановлении Храма.

Музыка

После разрушения Храма мудрецы приняли специальное постановление, запрещающее слушать музыку[7]. Это постановление не распространяется на дни торжественных и радостных событий, связанных с праздниками и выполнением заповедей. В этом законе множество частностей и условий, и в каждой конкретной ситуации нужно выяснять у компетентного раввина, как поступать. На практике в наши дни, когда люди больше подвержены депрессии и стрессам, многие разрешают слушать музыку, но не во время принятия пищи, не во время утреннего пробуждения и не во время отхода ко сну[8]. Постановление о запрете музыки не распространялось на пение, цель которого – восхваление Творца и единение с Ним[9].

После эпидемии 1865 года видные ашкеназские раввины установили строгий запрет (хэрэм) использовать музыкальные инструменты на свадьбах, устраиваемых в Иерусалиме. Существует мнение, что запрет распространяется на любые торжества, связанные со свадьбой: помолвки (ирусин), написания условий (тнаим), семи праздничных дней после свадьбы (шэва брахот).

Согласно некоторым мнениям, игра на одном инструменте не была запрещена. Другие считают, что разрешены только ударные инструменты. Полагающиеся на первое мнение должны выяснить каждый у своего раввина, каков статус электрооргана и синтезатора, которые имитируют одновременное звучание множества инструментов. Ряд законоучителей разрешает на свадебных торжествах использовать музыкальные записи с любым составом исполнителей. Другие законоучители не разделяют эту точку зрения.

Свадьбы

Существует целый ряд обычаев, связанных со скорбью о Храме, которых придерживаются во время свадебных торжеств. Перед хупой у ашкеназов принято класть щепотку пепла на голову жениха в месте возложения тфилин[10]. Перед этим жених произносит: «Не могу забыть об Иерусалиме, как не могу забыть о правой руке своей (активной, доминантной). Или: «Да забуду о правой руке моей (в значении «да отсохнет десница моя»), если забуду я Иерусалим»[11].

אם אשכך ירושלים תשכח ימיני.

Во время помолвки (ирусин) принято разбивать керамическое блюдо[12], а под хупой жених разбивает стеклянный стакан[13]. В основе этих обычаев лежит священная клятва помнить о разрушенном Иерусалиме во время всех радостных событий: «Если позабуду я тебя, Иерусалим, (пусть) забудется правая рука моя. (Пусть) прилипнет язык мой к гортани моей, если не буду помнить я о тебе, если не вознесу я Иерусалим во главу торжества моего»[14].

אם אשכחך ירושלם תשכח ימיני. תדבק לשוני לחכי אם לא אזכרכי אם לא אעלה את ירושלם על ראש שמחתי.

Этот стих обычно начинает текст свадебных приглашений. Его немного изменяют, во избежание пренебрежительного обращения со святым текстом в случае, если приглашение не попадет в специально отведенное место для захоронения святых текстов (гниза).

Специальным постановлением мудрецов женихам и невестам запрещено одевать на голову свадебные венцы[15]. Причем в отношении невест запрет распространяется только на венцы, изготовленные из золота, серебра или драгоценных камней, а в отношении женихов – даже на самые простые и дешевые[16].

Некоторые невесты в знак траура по Храму перед хупой снимают с себя все украшения.

Согласно ряду мнений вступительную фразу, которой начинают благословение после свадебной трапезы, а также после завершения трапез шэва брахот — Давай Асэр («Прогони скорбь») — установили произносить в память по разрушенному Храму. Во фразе, которую произносят после этого: Шэ-а-Симха бэ-Маоно («Радость в месте пребывания Которого»), речь идет о Храме[17]. Четвертое из семи благословений, которые произносят после упомянутых трапез — Сос Тасис вэ-Тагель а-Акара («Развеселится и возрадуется бесплодная»), — согласно некоторым мнениям установлено в память о Храме[18].

Сервировка стола

Во времена, когда согласно этикету, на торжественных трапезах было принято подавать к столу определенное количество блюд[19], существовала обязанность в знак скорби по Храму сократить предполагаемое количество блюд хотя бы на одно и то место на столе, которое предназначалось для него, оставить пустым[20]. Сегодня, когда нет определенного правила о числе блюд на трапезе, следует оставить небольшое место на столе пустым, чтобы было видно, что на нем чего-то недостает. Исключение составляют субботние и праздничные трапезы[21].

Женские украшения

В знак скорби по Храму, наряжаясь, женщины должны всякий раз не одевать хотя бы одно из своих украшений, которое она собирались одеть[22]. Данное постановление, равно как и предыдущее, не распространяется на субботу и праздники[23].

Устранение ножей перед чтением Биркат а-Мазон

Закон гласит, что в будние дни во время чтения благодарственной молитвы после трапезы с хлебом (Биркат а-Мазон) на столе не должны находиться ножи[24]. Согласно одному из мнений[25], основанием для данного предписания послужило трагическое событие. Некий человек благословлял Биркат а-Мазон и дойдя до просьбы о возвращении Иерусалима, настолько остро осознал трагичность потери, постигшей нас в связи с разрушением Храма, что, будучи не в силах выдержать объявшего его чувства горя, схватил лежавший на столе нож и вонзил его себе в живот. Чтобы предотвратить подобные случаи, мудрецы ввели запрет на нахождение ножей в час, когда читают Биркат а-Мазон.

В субботу и праздники ножи не убирают, т.к. трагедия, послужившая основанием для этого закона, произошла в будний день[26]. И еще: суббота и праздник – это не дни траура. И хотя в эти дни тоже вспоминают об Иерусалиме и Храме, но не скобят о них и нет опасения, что в эти дни произойдет трагедия, подобная случившейся[27]. И вообще, суббота и праздники являются подобием Грядущего Мира, а в Грядущем Мире нет места смерти и разрушению[28]. Причем ножи нет надобности убирать, даже если Биркат а-Мазон читают уже после завершения субботы, как это часто бывает в случае с третьей субботней трапезой[29].

Существуют разногласия и в отношении пластиковых и пластмассовых ножей. Некоторые[30] считают, что прятать такие ножи не обязательно, согласно мнению других законоучителей[31], ножи необходимо устранять со стола вне зависимости от того, из какого материала они изготовлены.

Согласно мнению некоторых законоучителей[32], нет надобности убирать со стола ножи, которые не предназначены для резки (например, те, которыми намазывают масло на хлеб). Другие знатоки Торы[33] считают, что данный закон распространяется на любые виды ножей.

Часть законоучителей пишет, что перед тем, как произнести благословение после того как ели выпечку, плоды, которыми славится Земля Израиля или пили вино (Браха ме-Эйн Шалош), также следует устранять ножи со стола[34]. Но на практике принято поступать согласно мнению тех, кто считает, что на данную ситуацию данный закон не распространяется[35].

Когда за столом сидят несколько человек, некоторые из которых собираются читать Биркат а-Мазон, а другие продолжают трапезу, благословляющие устраняют только свои ножи[36].

Многие ограничиваются тем, что чем-нибудь прикрывают нож, например, тарелкой или блюдом, хотя согласно Каббале, следует унести нож в другое место[37].

Память о паломничестве в Храм

Во времена Храма существовала заповедь совершать паломничество в Храм во время трех праздников (рэгалим): Песах, Шавуот и Суккот. В наши дни в память об этом, принято посещать Стену плача[38].

Пасхальный сэдэр

На пасхальное блюдо кладут жаренную на огне куриную лапку или крылышко (зроа) в память о пасхальной жертве, приносимой во время Храма и варенное яйцо (бейца), в память о праздничной жертве, приносимой во время Храма[39]. В Пасхальной Агаде неоднократно упоминается Храм. Во время пасхального сэдэра едят горькую зелень (марор) в память о том, что во времена Храма существовала заповедь есть пасхальную жертву вместе с горькой зеленью[40]. В память о том, как во времена Храма глава еврейского народа Илель а-Закен в пасхальную ночь ел мясо пасхальной жертвы вместе с мацой и горькой зеленью, мудрецы установили обычай корэх – во время пасхального сэдэра есть мацу вместе с горькой зеленью в виде бутерброда[41]. В завершении пасхальной трапезы обязательно едят афикоман в память о том, как во времена Храма ели мясо пасхальной жертвы, предварительно насытившись[42].

Сфират а-омер

Согласно некоторым мнениям, и в наше время, когда не приносится омер, считать по омеру заповедано Торой[43]. Но большинство знатоков Торы придерживается точки зрения, что считать по омеру постановлено мудрецами в память о храмовом служении, когда приносилась жертва омер[44]. Закон установлен в соответствии с последним мнением[45], хотя изначально следует учитывать и первое мнение тоже[46].

Штэй а-лэхем

Согласно словам наших учителей[47], в память о том, как во время праздника Шавуот в Храме приносились в качестве жертвы Творцу два хлеба (штэй а-лэхем), мудрецами был установлен обычай вкушать в праздник Шавуот молочные яства. Комментаторы[48] пишут, что мудрецы решили: если перед тем, как устраивать основную праздничную трапезу, которая должна обязательно включать в себя мясо, люди будут есть молочные блюда, исходя из того, что запрещено есть мясное и молочное, пользуясь одним общим хлебом, к столу вынуждены будут подать два разных хлеба. Эта особенность праздничного стола напомнит всем о тех двух хлебах, которые приносили в Храме. В связи с этим, оба хлеба, подобно штэй а-лэхем, должны быть испечены из пшеничной муки[49].

Суккот

Одна из главных заповедей, исполняемых в Суккот – это заповедь возношения четырех видов растений (арбат а-миним). По Торе эту заповедь, кроме тех, кто находился в Храме, обязаны были исполнять только в первый день праздника, как сказано: «И возьмете себе в первый день праздника…»[50]. Только те, кто находился в Храме, ее исполняли все семь дней, как сказано: «…пред Г-сподом, Б-гом вашим семь дней»[51] — «пред Г-сподом», т.е. в Храме. После разрушения Храма в память о нем мудрецы установили обязанность повсеместно исполнять заповедь арбат а-миним все семь дней праздника Суккот[52].

Поскольку во время праздника Суккот Всевышний решает, сколько воды Он пошлет на землю в наступившем году, во времена Храма существовал обычай совершать в эти дни возлияние воды на храмовый жертвенник (нисух а-маим) — в знак просьбы о дождях. Возлияние воды сопровождалось великим весельем. В наши дни в память об этом в течение всего праздника устраивают веселье пляски с музыкой (симхат бейт а-шоэва)[53].

Все дни Суккота во время утренней молитвы принято обходить биму (возвышение для общественного чтения Торы), держа в руках арбат а-миним в память о том, как во все дни Суккота в Храме исполняли заповедь арава, когда держа в руках ветви ивы, весь народ или только коэны[54] обходили жертвенник, после чего к жертвеннику прислоняли длинные ветви ивы[55]. В память о заповеди арава, исполняемой в Храме, пророки установили обычай хибут а-арава. Обычай заключатся в том, что в шестой, завершающий день Суккота, который носит название Ошана Раба, повсеместно биму обходят (держа в руках арбат а-миним, а согласно некоторым мнениям, также и ветви ивы[56]) не один раз, как в предыдущие дни праздника, а семь раз, как это происходило в этот день в Храме, когда весь народ обходил жертвенник семь раз, после чего ивовыми ветками совершают движения подобно тому, как это делают, исполняя заповедь лулав, перемещая его в четырех направлениях, вверх и вниз, и бьют ими по полу[57].

Во времена Храма весь еврейский народ исполнял заповедь акель – раз в семь лет по завершению субботнего года в первый из семи полу-праздничных дней праздника Суккот собираться в Храме и слушать чтение Торы из уст царя[58]. Некоторые авторитеты Торы[59] считают, что общественное чтение свитка Коэлет, написанного царем Шломо во время исполнения заповеди акель, принятое во многих общинах в субботу праздника Суккот, призвано напомнить нам о заповеди акель.

Ханука

В память о ханукальном чуде, когда масло, которого должно было хватить на один день, вопреки законам природы горело в храмовом семисвечнике (Менора) целых восемь дней, мудрецов установили заповедь каждый год двадцать пятого Кислева зажигать ханукальные свечи. Свечи зажигают не только в домах, но и в синагогах. Во многих общинах ханукальные свечи устанавливают в синагоге у южной стены в память о том, что Менора находилась в южной части Храма[60].

Пурим

Чтение главы из Торы о сборе полушекелевой монеты (махацит а-шекель), которое устраивают в субботу перед наступлением месяца Адар или в новомесячье Адара во время общественного чтения Торы в синагоге, было специально установлено мудрецами в память о том, что эту главу читали во времена Храма, чтобы напомнить всем об обязанности сдавать монеты достоинством в пол шекеля, за которые приобреталось все необходимое для общественных жертвоприношений[61].

В память о сборе полушекелевых монет мудрецы установили обычай сдавать перед праздником Пурим в пользу неимущих ходовую монету того государства, где человек находится, в названии номинала которой фигурирует слово «половина»[62].

---

[1] Йешаяу 61:3.

[2] «Рош а-Шана», 30а; «Сукка», 41а; «Ялкут Шимони», Ирмияу, рэмез 312 и др.

[3] См. «Бейца», 5б; «Таанит», 17а и б; «Бхорот», 53б и др.

[4] «Шойхар Тов», 121:4.

[5] «Мишна Брура», 1:9.

[6] Там же, п.11.

[7] «Сота», 48а; Раши, «Хагига», 15б; Рамбам, «Яд а-Хазака», «Илхот Тааниёт», 5:14; «Шулхан Арух», там же, 560:3.

[8] Рамо, там же; «Шэвет а-Леви», ч.6, п.69; «Бейт Аарон вэ-Исраэль», № 64, стр.117 и 118, от имени рава Й. Ш. Эльяшива. См. также: «Мааршаг», ч.2, п.125; «Мишне Алахот», ч.6, п.106; «Диврэй Яцив», «Орах Хаим», ч.2, п.246; «Ор ле-Цион», ч.3, п.277 и др.

[9] «Шулхан Арух», там же; «Шэвет а-Леви», там же.

[10] «Бава Батра», 60б; «Шулхан Арух», там же, 560:2 и «Эвен а-Эзэр», 65:3; «Турэй Заав», «Орах Хаим», 560:4.

[11] Тэилим 137:5.

[12] «Элияу Раба», «Орах Хаим», гл.560; «Арух а-Шулхан», там же, п.26.

[13] «Тосафот», «Брахот», 31а; Рамо, «Эвен а-Эзэр», 65:3.

[14] Тэилим 137:6.

[15] «Сота», 49б.

[16] «Шулхан Арух», «Орах Хаим», там же, п.4.

[17] «Цейда ла-Дэрэх», 3:1, стр.68.

[18] «Шита Мекубэцэт», от имени учеников рабэйну Йона; «А-Макнэ», «Эвен а-Эзэр», гл.65.

[19] «Каф а-Хаим», там же, п.18.

[20] «Шулхан Арух», там же, п.2.

[21] «Мишна Брура», там же, п.5.

[22] «Шулхан Арух», там же.

[23] «Мишна Брура», там же, п.8.

[24] «Шулхан Арух», «Орах Хаим», 180:5.

[25] «Бэйт Йосэф», там же, от имени рабэйну Симха.

[26] «Турей Заав», «Орах Хаим», 180:3.

[27] «Элияу Раба», «Орах Хаим», 180:7, от имени автора книги «Толаат Яаков» («Сод Биркат а-Нэинин»).

[28] «Биркей Йосэф», «Орах Хаим», 180:4.

[29] «Шейлат Рав», стр.271, от имени рава Х. Каневского.

[30] «Хашукей Хэмед», «Санэдрин», 76б.

[31] «Бейт Ави», ч.3, «Эвен а-Эзэр», 145:5.

[32] «Рэвавот Эфраим», ч.2, 80:35, от имени рава М. Файнштэйна; «Хидушэй Батраи», от имени рава Х. П. Шэйнберга.

[33] «Хут Шани», «Шабат», ч.3 стр.226.

[34] «Таарат а-Шулхан».

[35] «Эшэль Авраам» (ми-Бучач), «Орах Хаим», гл. 180; «Сильмат Хаим», п.187.

[36] «Хут Шани», там же.

[37] «Каф а-Хаим», там же, 180:16, от имени Аризаля.

[38] См. Ран, «Таанит», 2а; «Кафтор вэ-Перах», гл.6; Маарит, ч.1, п.134; Ташбец, ч.3, п.201; Маарац Хают, «Гитин», 2а и 4б и «Недарим», 23а; «Шулхан Арух а-Рав», «Орах Хаим», 117:1 и др.

[39] «Псахим», 114б.

[40] «Шулхан Арух а-Рав», «Орах Хаим», 475:15.

[41] Там же, 115а.

[42] Там же, 119б; Раши и Рашбам, там же.

[43] «Яд а-Хазака», «Илхот Тмидим вэ-Мусафим», 7:24; «Хинух», заповедь 306.

[44] «Минухот», 66а; Раши, там же; Ран, «Риф», «Псахим», 19а. Возможно, что именно поэтому сразу после счета по омеру принято просить Всевышнего о скорейшем строительстве Храма («Шаар а-Циюн», 489:15).

[45] «Шулхан Арух», «Орах Хаим», 489:2; «Мишна Брура», там же, п.14 и 25.

[46] Рамо, там же, п.4; «Мишна Брура», там же.

[47] Рамо, «Орах Хаим», 494:3.

[48] «Мишна Брура», 494:14.

[49] Там же, п.17.

[50] Ваикра 23:40.

[51] Там же.

[52] «Сукка», 3:12; «Рош а-Шана», 4:3.

[53] «Мишна Брура», 661:20.

[54] См. «Минхат Хинух», 324:1.

[55] «Сукка», 43б-45а; «Яд а-Хазака», «Илхот Шофар вэ-Сукка вэ-Лулав», 7:23.

[56] См. «Шулхан Арух», там же, 664:3; Рамо, там же, п.7; «Мишна Брура», 664:16 и 26.

[57] «Сукка», 44а; «Яд а-Хазака», там же, п.22; Рамо, там же, 662:4; «Мишна Брура», 664:11.

[58] Дварим 31:10-14; «Сота», 41а-б.

[59] «А-Маниг» «Алахот Суккот», «Сэдэр Тфилот а-Хаг», «Иньян Симхат Тора». И также пишет автор книги «Орхот Хаим».

[60] «Шулхан Арух», «Орах Хаим», 671:7; «Каф а-Хаим», там же, 671:66; «Биур Алаха», 671:7.

[61] «Хинух», заповедь 105.

[62] Рамо, «Орах Хаим», 694:1; «Мишна Брура», там же, п.4; «Каф а-Хаим», там же, 694:25; «Шаарэй Тшува», там же, п.20; «Кицур Шулхан Арух», 141:5.