Отрывок из рассказа “Чтоб небу было жарко” (Из книги “Забавные мелочи”).
Часть вторая
Первую часть можно прочитать здесь.
СЛЕДУЮЩИЕ ДВА ДНЯ ушли на изучение кулинарных книг и выбор меню для придирчивой свекрови. Они последовательно отвергли мясные пироги, цыпленка-табака и гуся с яблоками — все это показалось им неподходящим. Отвергнуты были даже спагетти по-флорентийски («А может, все-таки попробовать — в конце концов, твою маму зовут Флоренс?!»)
После длительных размышлений гурманы остановились на «Курице по-французски», которая наверняка должна была удовлетворить изысканные вкусы мадам Розенберг. Нахум активно участвовал в приготовлениях, зачитывая вслух инструкцию из книги:
«Нарежьте мясо. Смешайте муку, соль и перец и утопите в этой смеси курицу… Утопить курицу? Ты уверена, что в нашем штате это не подсудное дело?»
«Утопить — это значит обвалять. Читай дальше.»
«Растопите маргарин. Разогрейте сковороду. Поджарьте курицу, чтобы она стала золотистой. Положите слой лука в голландскую печь. Голландскую печь? Что это значит — включите ”турбо”? Ладно, ладно, читаю…
…Обрызгайте высококачественным маргарином. Положите курицу на слой лука, покройте помидорами, чесноком и укропом с петрушкой, залейте чашкой столового вина и запекайте при температуре 400 градусов в течение тридцати минут. Заправьте ее грибами и варите еще пятнадцать минут. Подавайте с мартышкой… этого еще не хватало!..»
«Да не с мартышкой, а с картошкой! Ты что, с ума сошел?»
«Ах, с картошкой! Ну, тогда другое дело… Знаешь, мне это нравится, особенно эта часть, насчет вина. Может, мама так упьется, что не заметит отсутствия крыши?»
«Да не думай ты о крыше! Я уверена, что этот твой Шая вот-вот появится с кровельщиком…»
«Боюсь, что будет уже слишком поздно. Завтра пятница, а мамин самолет прибывает в полдень. За это время никакой кровельщик не успеет заделать такую дыру.»
«Ну, если не успеет, так у нас хоть будет оправдание, что мы просто не успели..
«Закупить для меня? Ха-ха! Все, что она сделала, — это известила меня, что супермаркет работает с девяти до девяти. Тоже мне социальная помощь! Как будто я без нее этого не знаю. Но я же не могу сам пойти в супермаркет. У меня нет сил толкать эту тележку и стоять в очереди. Скажите, а что вы приготовили на эту субботу?»
«Курицу по-французски, кугель по-иерусалимски, чолнт с бататами, винегрет из огурцов, артишоки, шоколадный торт со взбитыми сливками и…»
«Можете не продолжать, мне и этого достаточно.»
«Извините меня, мистер Венгеров, но именно сегодня я ничем не могу с вами поделиться. Ну, просто не могу. К нам приезжает моя свекровь, и поэтому у меня еды в обрез…»
«Так что, по-вашему, важнее — кулинарные удовольствия вашей свекрови или человеческая жизнь?!»
«Мистер Венгеров, а что вы ели вчера?»
«Кошачью еду!»
«Кошачью еду?» — У Ривки перехватило дыхание.
«Ну, вы это называете салат из тунца, а по мне так это чистая кошачья еда!»
«Я понимаю. А позавчера?»
«Не помню. То ли заплесневшее мясо, то ли еще не затвердевший сыр — что-то в этом роде.»
«А еще раньше?»
«По-моему, я жевал свой пояс, пока не заснул…»
«Ну, мистер Венгеров, зачем уж вы так… Ладно, ваша взяла — я сейчас занесу вам что-нибудь!»
«Постарайтесь, чтобы этого что-нибудь было побольше, и приходите побыстрее, пока я не умер!»
«Мистер Венгеров!»
«Большое вам спасибо, миссис Ротенберг!»
«Розенберг!!»
«А я так и сказал! Вы мой ангел-спаситель…»
«Ну, и нудник, — вздохнула Ривка. кладя трубку. — И как это я вечно ухитряюсь впутываться во всякие чужие дела?»
СОБРАВ НЕБОЛЬШОЙ ПАКЕТ скорой продуктовой помощи, она направилась к дверям. «По крайней мере, одеваться не надо», — подумала она. Через несколько минут она уже звонила в дверь соседа. С тех пор, как умерла его жена, мистер Венгеров пальцем не пошевелил, чтобы убрать в доме. Тяжелые занавеси закрывали окна, дверь была заперта на все болты и цепочки, неухоженная трава на полянке вокруг дома разрослась буйным цветом. Посторонний человек мог бы решить, что дом давно заброшен, и, что интересно, оказался бы не очень далек от истины.
Ривке никто не отвечал. Она позвонила снова. «Мистер Венгеров? Это я, Ривка Розенберг! Я принесла вам вашу субботнюю еду!»
Занавеска в одном из окон еле заметно приподнялась. Потом скрипнула дверь и в образовавшуюся щель выглянул сгорбленный, маленький и совершенно лысый человечек с печальными глазами.
«Почему вы так задержались? — плаксиво спросил он. — Я думал, я уже умру от голода. Я думал, я уже не дождусь вашего прихода.»
«Рада видеть, что вы все-таки дождались. Куда это поставить?»
«Курицу я съем прямо сейчас, а остальное поставьте в морозилку.»
«А что же вы будете есть в субботу? Может, лучше оставить курицу назавтра?»
«Я слишком ослабел. Если я сейчас немедленно что-нибудь не съем, я просто не доживу до субботы…»
«Ну и здоров он жаловаться!» — подумала Ривка про себя, выгружая из пакета кусок куриной ноги, тарелку риса и миску чолнта. Она поставила курицу на грязный стол и пододвинула ее к старику, который при всей своей слабости набросился на нее с большим аппетитом, потом открыла холодильник, ожидая увидеть в нем заготовленные социальной работницей продукты, и к ужасу своему обнаружила, что он абсолютно пуст, если не считать тусклой лампочки, освещавшей некогда белые, а теперь покрытые пылью полки.
Она открыла кухонные ящики — ничего. Заглянула на полки — то же самое.
«Что вы там ищете? У меня нет денег!»
«Я не ищу денег. Я ищу продукты.»
«Если вы ищете продукты, так их тоже нет. Поживиться у меня нечем, я же вам сказал.»
«Мистер Венгеров, как же вы живете без продуктов? Я думала, вы шутите!»
«Когда человек умирает, ему не до шуток!» — напыщенно сказал старик.
«Ой, простите! Простите, пожалуйста! Я сейчас же принесу вам еще еды! Я вернусь через несколько минут. Вы попробуйте пока рис — я уверена, что он вам понравится…»
«Спасибо, вы так добры. Поверьте, я это ценю.»
РИВКА ВЕРНУЛАСЬ ДОМОЙ в слезах. Вид совершенно пустого холодильника в доме человека, живущего всего в нескольких минутах ходьбы от нее, вызвал у нее глубокое сострадание. Она тут же достала две большие коробки и набила их провизией. В первую она положила все, что приготовила на субботу, от супа до сладостей. Во вторую пошли запасы — хлопья, макароны, фасоль, оливки, соевое масло, мука, соль — все, что могло, по ее представлению, пригодиться бедному старику. Затем она очистила свой холодильник от овощей и фруктов. С трудом подняв лопающиеся коробки, она поспешила назад, к несчастному соседу.
На сей раз мистер Венгеров был необыкновенно любезен. Он не переставал благодарить. «Миссис Ротенберг, прямо не знаю, что бы я без вас делал. Теперь я чувствую, что стоит пожить еще немного…»
«Пустяки, мистер Венгеров, я рада была вам помочь. А уж после субботы я позвоню вашей социальной работнице, и будьте уверены, я ей скажу все, что о ней думаю…»
ДОМОЙ РИВКА РОЗЕНБЕРГ возвращалась в приподнятом настроении, радуясь, что ей удалось спасти соседа-еврея от голодной смерти. Но едва переступив порог своей кухни, она очнулась от эйфории. Ее охватило ощущение надвигающейся катастрофы — ведь она отдала соседу весь свой субботний обед!
Она стала лихорадочно рыться по ящикам в поисках чего-нибудь съестного, но вся ее добыча состояла из нескольких банок фасоли в томате да пакета рисовых лепешек. А до приезда Нахума с его не нуждающейся в поводе,чтобы найти упущение матерью оставалось каких-нибудь полчаса!
НАХУМ РОЗЕНБЕРГ довольно легко отыскал мать среди пассажиров. Женщин солидного возраста, весом около 250 фунтов и с выражением постоянного брюзгливого недовольства на лице было в аэропорту совсем немного. «Мам! А вот и я!»
«Мог бы и пораньше появиться!» — проворчала миссис Розенберг, явно не слишком растроганная долгожданной встречей с сыном.
«Мам, ты себе не представляешь, какие пробки! И все- таки я успел! Барух а-Шем ( (ивр.) — Слава Б-гу ), ты тоже, я вижу, не опоздала…»
«Отстань от меня со своими Барух а-Сэмами. Я уже собиралась лететь обратно. Ох уж это Монси! Тоже нашел себе дыру! Вполне мог бы поселиться у нас в Дурхэме! У нас, кстати, тоже есть где помолиться…»
«Ну, мам, я же тебе уже десятки раз говорил, что у нас в районе замечательная компания. И люди такие отзывчивые… Мы всех любим и нас все любят. Мы очень довольны.»
«Ну, это еще нужно посмотреть…»
«Вот и посмотри, вот и посмотри… А пока я хочу тебе рассказать, какие вкусности Ривка тебе приготовила на субботу…»
И Нахум торопливо перечислил матери все чудеса Ривкиной кулинарии. Он подробно изложил ей рецепты всех блюд, описав каждое с помощью самых преувеличенных эпитетов, чтобы сделать общее впечатление как можно более заманчивым.
«А курица по-французски! Ты только подожди, пока попробуешь! С грибочками для вкуса, а сама курица — в винном соусе, на луковой подстилке — ммм! что-то необыкновенное!»
«Звучит неплохо, — нехотя согласилась миссис Розенберг. — В конце концов, может быть, я не так уж плохо проведу эту субботу.»
«Я уверен, что тебе понравится. Да, забыл тебе сказать! Насчет нашей крыши…»
Миссис Розенберг внезапно оживилась. «Надеюсь, вы, в конце концов, нашли кровельщика? Подумать только, три тысячи за какую-то несчастную крышу! Это же грабеж на большой дороге! Просто возмутительно. У нас в Дурхэме взяли бы половину цены… Дай мне только увидеть этого вашего кровельщика, я ему скажу, что я о нем думаю!»
«Хотел бы я сам его увидеть!» — мрачно подумал Нахум. Чтобы отвлечь мать от рассуждений о цене ремонта, он попытался изменить предмет разговора и снова вернулся к Ривкиным кулинарным талантам. К тому времени как он кончил их восхвалять, они уже были почти на месте. «Уверен, что ты почувствуешь себя, как дома», — заверил он мать, отвлекая ее от унылого созерцания проходивших совсем рядом с их машиной хасидов в черном. Миссис Розенберг в ответ только недоверчиво скривилась.
