Родись я (автор этих строк) двести, триста назад, как мне мое воображение рисует… Еврейское местечко, я среди хасидов в штибле, в глубоких стылых снегах Украины… Напевы певуче-надрывны пра-пра-пра прадедов моих – с тоскою глубже тех снегов – о Небесном Отце, что нас сюда забросил; и так же Он – в тоске Он о нас, мы знаем…
И так трехлетний Авраам, в далеком теплом крае, в тысячелетиях туманных, – глаза воздевает к небесам, о Небесном Отце вопрошая… И Тот откроется – с годами; и отзовется не раз и не два – чередою больших испытаний… И вот – уж у вершины близости к Единому желанной, – его настигает суровое слово: «Возьми, прошу тебя, сына…» – нежданно! Под силу ль нам представить этот миг? Наш праотец – какой была в этот час его молитва? У жертвенника – с ножом в руке над сыном… «И льются из глаз его слезы», – так говорит мидраш (Берешит Раба, 56:7).
Так добавим то, чего нет в мидрашах, но подскажет нам наше живое человеческое чувство. То, чего не могло, никак не могло не быть тогда…
Вот час настал, и сердце с болью бешено колотится в груди – пудовым молотом меж ребер-наковален… Душа – в тисках стальных, птицей бьется меж жизнью и смертью… Тоска пронзает ледяным кинжалом – по сыну уходящему родному, что с каждым мигом – из объятий ускользает… «Отец, где агнец?» – голос звоном в ушах отдается, – мечтой, истаявшей внезапно… Дар драгоценный Свыше, сын – вдруг отнимаем той же Высшей волей… А на устах – безмолвная молитва: «О, Владыка! Дай сердцу моему не замереть в груди, ногам – стоять… Руке моей – еще немного сил, не дай ей дрогнуть… Еще чуть-чуть, на миг – исполнить Твою волю!»
И над всем тем – словно заря, венчающая бездну мрака, – «радость заповеди в сердце!» (Берешит Раба, там)…
Так кем же надо быть, чтобы свершить, как Авраам, – такое? А нам – чтоб живо ощутить, узреть гиганта сквозь броню тысячелетий? И осознать себя его потомством – тем самым, что «В Ицхаке наречется…» Узреть живую, трепетную непрерывность бытия, – цепь от него до нас в изгнаниях и славе, – в кипящей лаве нескончаемых времен… Да и сегодня, в бурях этих наших дней, – кто скажет, что еще пред нами, – что еще Eго народу предстоит???
Ведь эпизод Акедат Ицхак — второй, на котором вообще могла завершиться вся история служения Творцу; не одного человека или семьи, – а всего человечества! Первым было испытание, которого не выдержал Адам А-Ришон, первый человек; а вторым – этот.
Вот что пишет замечательный мудрец Торы р. Элияу Деслер (Михтав ме-Элияу, т. 2, Нисайон а-акеда, стр. 197): «В аспекте Высшего единства, которому соответствует четырехбуквенное имя Всевышнего, приказ о принесении в жертву Ицхака должен был появиться – и также быть реально исполненным. И если бы мир удостоился этого, – стало бы результатом полное исправление всего Творения! Ведь великое и возвышенное раскрытие, произведенное одним большим праведником, имеет силу восполнить собой тысячи раскрытий меньших, – ибо мера вещей определяется их качеством. И об этом – слова мудрецов о том, что когда Авраам говорит отрокам: «…Пойдем туда и поклонимся, и возвратимся к вам», – он «пророчествует, что они вернутся вдвоем» (Раши), – то есть в любом случае – вернутся. Ибо если бы Авраам действительно принес Ицхака в жертву, он привел бы тем в мир полное исправление и – оживление мертвых! И почему этого не произошло? Потому, что поколение не стояло на должной ступени и не могло ни воспринять, ни оценить величие происходящего…»
И вот – мы должны понять по-человечески, – воссоздать и попытаться ощутить чувства, мотивы и побуждения наших святых праотцов… Ибо должны изучать Тору «с сердцем» – с надеждой удостоиться исполнения обещание Всевышнего (Дварим, 30:6): «И обрежет Господь, Б-г твой, сердце твое и сердце твоего потомства, чтобы любить Господа, Б-га твоего, всем сердцем твоим и всею душою твоей, ради жизни твоей»! И тогда – сорвет Он грубую, бесчувственную оболочку с сердца твоего, чтобы воспринимал ты каждое слово, сказанное тебе в Торе, не только головой холодной, но и с живым чувством, трепетом сердечным. Пытаясь (хотя бы!) – «примерить на себя», войти в мир ее героев, – в мир их чувств и устремлений… Да, пусть так: примерив, ощутить, что «не по нам одёжки»…
Однако даже если «не по нам», – все же, хоть мы и малы, – тоже каждый с разумом и жизненным путем своим! И можем, и обязаны направить к проникновению в глубины Торы душевные силы наши, как их ни мало…
