После долгих 11 лет, возвращение тела Адара Голдина напоминает нам, что справедливость, достоинство и моральное мужество не может быть скомпрометировано.
Это был обычный вечер — белье сушится в сушилке, на заднем фоне мягко звучит подкаст — когда я впервые услышал имя Адар Голдин.
Израильский солдат, погибший во время гуманитарной миссии прекращения огня в Газе. Его тело — до сих пор в заложниках, все эти годы — отрицание достоинства еврейского захоронения.
Я замер. Мир продолжал крутиться, но я не мог сдвинуться.
Как такое до сих пор может происходить? Как родители могут ждать — день за мучительным днем — ради возможности похоронить их сына?
В ту ночь, что-то сдвинулось во мне. Что началось с шока стало миссией.
На протяжении пяти лет я держал историю Адара у себя в сердце. Я гулял улицами Иерусалима с его мамой, Леей. Я писал, молился и говорил о его имени на разных континентах. Каждый разговор, каждая зажжённая свеча, каждая дань памяти начало быть маленьким протестом против забывания.
Наша компания перешла континенты и веры. Мы написали тысячи писем лидерам в Вашингтоне. Мы видели, как видео достигли миллионов в интернете. Лея говорила перед Конгрессом, встречалась с Папой Римским, и каждый раз я смотрел ей в глаза, я чувствовал одинаковую простую правду: мы все одна семья. Что больно тебе, больно и мне.
В мире, ошеломленном заголовками и статистикой, история Адара напоминает нам, что за каждым конфликтом стоит человеческое лицо, голос отца, слезы матери, боль семьи.
Это не только про одного израильского солдата. Это про справедливость, завершение, и еврейскую веру, что каждая душа заслуживает быть принесенной домой. Захоронить наших мертвых, сказать Кадиш, стоять рядом с надгробием и шептать слова утешения – это не просто религиозный долг, это человеческая обязанность.
Недавно я начал Шаббатний проект в заслугах Адара и для всех заложников — живых и умерших. Каждая зажжённая свеча, каждое прошептанное благословение, каждый акт веры добавляют света в эту долгую ночь. Я узнал, что Шаббат — наше оружие мира. Это заявление о том, что даже во тьме мы выбираем свет.
И теперь, когда я приземлился в Израиле на долгожданных похоронах Адара в Кфар-Саба, моё сердце одновременно тяжёлое и наполненное. Семья ждала этого момента 11 долгих лет. И когда он настал, я понял, что должен быть там.
Я еду не просто как активист, но как мать, еврейка, сестра. Чтобы поддержать Лею и её семью. Чтобы поддержать весь Ам Исраэль.
Потому что возвращение Адара, и каждой души, домой – это то, что делают евреи. Это то, кто мы есть, и так мы исцеляемся. Так мы превращаем страдания в смысл, а изгнание – в возвращение.
