Давным-давно жил один благородный и мудрый царь. Дворец его украшали мраморные колоннады, а сокровищница хранила золото нескольких поколений. Но самым большим его сокровищем была страсть к прекрасному: царь любил искусство так, как иные люди любят саму жизнь.
Прослышав о двух замечательных художниках, чьи работы прославились на весь мир, царь послал к ним гонцов. Пригласил он живописцев в свой дворец и поведал им о своём желании.
— Я хочу видеть перед собой такое творение ваших рук, которое радовало бы не только зрение, но и душу. Я желаю заказать у вас картину, в которой отразилась бы вся красота мироздания, вся гармония небес и земли. Тот из вас, кто создаст это чудесное произведение, получит награду столь великую, что всю оставшуюся жизнь сможет провести в достатке и почёте.
Оба художника выслушали волю государя. Один из них, звали его Мастер Ясон, был человеком горячего сердца, пылкой натурой. С самого детства жил он для искусства, забывая обо всём земном. Его глаза сразу заблистали огнём вдохновения, а руки уже дрожали от нетерпеливого желания приступить к работе. Услышав слова царя, он упал на колени и поклялся:
— Мой государь! Я отдам и свой талант, и все свои силы, которыми одарил меня Господь, чтобы создать великолепное произведение, достойное вашего величества. Я буду работать день и ночь и не отступлю, пока не увижу свой труд совершенным и законченным.
Второй художник, именуемый Леонтием, был, напротив, человеком спокойным, рассудительным и медлительным в своих решениях. Он поклонился царю с достоинством, но ничего не обещал. Весь его облик дышал какой-то странной уверенностью, словно он уже знал исход этого дела.
Мастер Ясон немедленно отправился в отведённое ему помещение во дворце. Там были приготовлены лучшие материалы: краски редких оттенков, привезённые из дальних земель, отличные кисти из волос колхидских козлов, льняные холсты неземной белизны. Художник озирался вокруг, словно попал в рай, и тотчас начал работу.
И хотя его руки двигались с невероятной быстротой, но каждое их движение под влиянием вдохновения было поразительно умелым и точным. Он писал золотистые поля пшеницы, волнуемые дуновением ветра, горы, вознёсшиеся до облаков, долины, утопающие в зелени, реки с чистой, живой водой. На его полотне закат купался в пурпуре, а восход играл розовым и золотым светом на бесконечном лазурном небе.
День за днём художник трудился без устали, забывая о еде и сне. Слуги царя приносили ему пищу, но она оставалась нетронутой, он не притрагивался даже к кубку с водой, неустанно работая и совершенствуя своё произведение.
Его пальцы болели, спина гудела от напряжения, глаза слезились, но он продолжал трудиться, тщательно выписывая каждый листочек на дереве, каждый лепесток цветка, каждый волосок животного, запечатлённого на его холсте. Краски переливались под его кистью, как живая плоть, как живая душа.
Недели проходили, текли месяцы, и полотно медленно, но верно оживало под рукой мастера, превращаясь в настоящее чудо. Картина дышала, светилась внутренним светом, манила взор и трогала самые потаённые струны человеческого сердца.
Между тем, что делал второй художник, Леонтий?
Поначалу его нередко видели в мастерской: он якобы размышлял о замысле, совещался с помощниками о выборе красок. Но со временем его посещения становились всё более редкими. Он забыл о поручении государя, как забывают о приснившемся сне. Дни его текли в праздности, он гулял по садам дворца, беседовал с придворными, участвовал в пиршествах. О картине вспоминал редко, и с каждым разом всё ленивее и равнодушнее.
Наконец, пришло время, когда царь велел принести обе картины. И тут Леонтий вспомнил о своём забытом долге. Холст в его мастерской лежал чистый, девственно белый, ведь его никто и никогда не касался. Холодок страха пробежал по спине: что он скажет государю? Как объяснит свою нерадивость? Наказание будет суровым.
Но тут его посетила идея хитрая, как шёлк, скользкая, как змея. Леонтий улыбнулся в душе
и нашёл во дворце роскошное венецианское зеркало (работу великого мастера), украшенное золотой резьбой с инкрустациями из драгоценных камней. Зеркало сияло, переливалось, блистало, и он принёс его в зал, где должно было состояться представление их работ государю.
Когда пришёл царь, окружённый свитой, придворными и визирями, Мастер Ясон первым показал свою картину, вызвавшую всеобщий восторг. Слуги заплакали, потрясённые её невиданной красотой, визири шептались между собой, удивляясь мастерству живописца. Сам царь долго стоял молча, в глубоком размышлении наслаждаясь изумительным творением, представшим перед ним.
— Воистину, — произнёс он, наконец, — это чудо! Это произведение достойно украшать мой дворец на протяжении веков, и потомки так же будут говорить о нём с почтением и восхищением.
Потом пришёл черёд Леонтия. Он медленно, с достоинством, внёс зеркало и поставил его перед царём.
— Мой государь, — молвил он мелодичным голосом, — я также исполнил ваше повеление. Позвольте мне представить вам моё творение.
В зеркале отразился сам царь — его величественное лицо, царственная осанка, роскошный наряд, украшенный самоцветами и золотом. Отразилось его величие, его власть, его слава. Отразилась та красота, которой наделила его природа и которую возвысила его царственность.
Придворные вскрикнули, визири обменялись многозначительными взглядами. А царь… царь улыбнулся.
Улыбка его была странной: в ней были и грусть, и мудрость, и глубокое понимание человеческой природы.
— О Леонтий, — медленно сказал государь, — поистине ты удивительно хитроумен. Твоё творение совершенно: оно отражает величайшую красоту из всех существующих красот, и я вижу справедливость в твоём подходе.
Он обратился к своим визирям:
— Оба художника проявили мастерство, оба заслуживают награды. Пусть принесут два мешка золота, соответствующие по весу и достоинству их работам.
Мастеру Ясону государь лично вручил один мешок, сказав:
— Твой труд был честен и прекрасен, ты подарил миру красоту, которую сам создал. Это золото — плод твоего таланта и терпения.
Потом царь повернулся к Леонтию и положил второй мешок перед зеркалом, в котором отражалось сверкающее в свете факелов золото.
— А вот и твоя награда, Леонтий, — сказал царь с той же загадочной улыбкой. — Смотри на неё, любуйся ею, черпай из неё радость. Вот всё, что тебе остаётся.
И художник бросился вперёд, протянул руку… но рука его лишь ударилась о холодное стекло зеркала. Награда осталась лишь отражением — красивой иллюзией, которой невозможно обладать.
Леонтий упал на колени, рыдая, понимая, что его хитрость обернулась против него самого. Он выбрал путь обмана, и обман этот стал его наказанием.
Мастер же Ясон ушёл, удостоившись двойной награды — золота, которое можно потратить, и славы, которая будет жить вечно. Его картина украшала дворец государя многие столетия, и все, кто смотрел на неё, произносили имя художника с благоговением и восхищением.
Каждому даётся на выбор — путь труда и честности или путь хитрости и обмана. Первый путь тяжек, требует жертв, терпения, целеустремленности. Но плод его истинный и прочный, им можно обладать, и он приносит настоящую радость.
Второй путь кажется лёгким, но он ведёт лишь к пустоте. Награда такого пути остаётся иллюзией, отражением в зеркале ‐‐ красивым на вид, но холодным, недостижимым, не приносящим человеку счастья.
Жизнь — это холст, а каждый из нас — художник. Мы сами выбираем, какую картину напишем своими делами, своими поступками, своей честью. И небеса видят каждый мазок нашей кисти, каждое движение нашей руки.
Выбирай мудро, ибо картина твоей жизни будет видна всем, и отражение твоих дел будет преследовать тебя вечно.
