Пасхальный седер — это не просто воспоминание о прошлом, о наших древних предках, но и создание собственной истории прямо здесь и сейчас с решительным прицелом на будущее, используя великое историческое событие нашего народа как путеводитель и как словарь смыслов.
В своей автобиографии «Долгий путь к свободе» известный активист движения против апартеида в ЮАР Нельсон Мандела писал о том, как он и его сокамерники, испытывая жестокое угнетение, рассказывали друг другу разные истории, чтобы поднять себе настроение.
Нельсон использовал силу историй прошлого, чтобы изменить ощущения от переживаний настоящего — начиная с воспоминаний своего детства, когда он впервые узнал о том, как важны упорный труд, умение объединяться и действовать сообща, и заканчивая рассказами об африканской культуре, которые вселяли в других заключенных чувство гордости за причастность к этой родной для них культуре.
Мандела открыл нечто важное в природе человеческих переживаний. Психология утверждает, что истории из жизни, которые нас чему-то научили, расширили наше представление о мире и о самих себе, имеют основополагающее значение для понимания того, что нам по большому счету необходимо и как целесообразней действовать.
Мы помещаем события своей жизни в нарратив (повествование, сюжет) — и он становится некой линзой, через которую мы интерпретируем весь свой опыт.
При помощи историй, которые рассказываем сами себе или кому-то мы можем буквально изменить курс своей жизни.
Но при всем этом рассказывание историй — не только инструмент для изменения своего индивидуального «я». Как понял Мандела, это также налаживание мощной связи, объединяющей нас в семьи, сообщества и социум в глобальном смысле.
Возможно, легендарный режиссер Стивен Спилберг сталкивается с таким явлением чаще, чем большинство других, поэтому сказал следующее: «Самое удивительное для меня то, что каждый человек, который смотрит фильм — необязательно мой, — уносит с собой целый набор уникальных впечатлений. Благодаря тщательному манипулированию и хорошему повествованию вы можете заставить всех одновременно аплодировать, смеяться или бояться».
Спилберг понял, что каким-то образом, несмотря на очевидные различия людей, истории, преодолевая все эти различия, способны затрагивать некий общий элемент личного опыта каждого. В качественно рассказанной истории, так или иначе, каждый может найти себя.
Но почему это так срабатывает? И что делает истории такими убедительными? Что придает им особую способность превращать сухие факты в проникновенные нравственные уроки?
Все эти вопросы волновали меня, пока я не наткнулся на очень проницательную мысль философа Ханны Арендт: «Рассказывание историй раскрывает для нас смысл, не оставляя возможности для совершения ошибки».
Выстраивая последовательные события в цепочку повествования, мы демонстрируем, что их объединяет скрытый смысл. Но рассказ предполагает участие, а значит, оставляет место для открытий и интерпретаций.
Иудаизм настаивает на важности рассказывания историй, и этот элемент участия ярче всего проявляется во время Пасхального Седера.
Наши мудрецы учат, что в каждом поколении мы должны рассматривать себя так, будто сами лично вышли из Египта. Такое требование кажется нереальным, пока мы не вспомним об уникальности опыта, который получаем от Седера.
Зачастую, разговаривая или читая о неких исторических событиях, мы пытаемся перенестись во времени, чтобы на короткое время оказаться в мире давно минувших дней. Однако в Песах мы сталкиваемся с событиями прошлого на других условиях: прошлое само выдвигается нам навстречу, и, становясь рассказчиками, мы его достигаем.
Мы не просто рассказываем о событиях, но также задаем вопросы о них и каждый раз пытаемся найти новые ответы.
Это может работать только тогда, когда вопросы имеют к нам непосредственное отношение, а ответы резонируют с глубиной нашего собственного опыта.
В данном случае мы оказываемся погруженными в историю потому, что она раскрывает существование того самого сакрального смысла, до которого мы должны дойти сами, через призму своих уникальных жизненных контекстов и точек зрения.
Разница в пасхальном опыте
Только задумайтесь: у каждого из нас есть определенное понимание того, что означают термины «свобода» и «рабство», и мы приносим это понимание с собой на Пасхальный Седер. Так они, эти термины, образуют уникальный контекст нашего прочтения истории и наполняют ее эмоциональным резонансом, который в каждом поколении особый, свой.
Для контраста представьте, как могла воспринимать эту историю еврейская семья, жившая в Советской России. Тайно читая Пасхальную Агаду, люди испытывали страх перед правительством, которое стремилось искоренить религию.
Или мы можем отправиться еще дальше в прошлое и представить себе еврейскую семью, живущую в Америке в эпоху Гражданской войны. В зависимости от того, проживали они на севере или на юге, это могло сильно повлиять на их опыт проведения Седера и переживания событий Исхода.
При том, что каждое из этих поколений произносило на Седере одни и те же слова, по сути они рассказывали разные истории.
Как и в случае с Манделой, когда он находился в тюрьме на острове Роббен, наши личные рассказы становятся линзами, через которые мы интерпретируем прошлое, чтобы найти смысл в настоящем.
Пасхальный Седер — это не пересказ чьей-то чужой истории, пусть даже и наших предков, а реальное создание собственной истории прямо здесь и сейчас.
В этом плане события Песаха предлагают нам особенно богатый словарь смыслов. Высокие идеалы, надежда и стойкость пронизывают эту историю. И, возможно, именно наша уникальная концепция свободы больше всего способствовала объединению нашего народа на протяжении всех веков его существования.
В то время как многие другие желали свободы от чего-то, еврейские рабы в Египте хотели свободы для чего-то.
Их свобода была ради осуществления идеала – рождения народа, который олицетворял бы справедливость, сострадание, воплощение высоких ожиданий Бога от созданного Им человечества.
Как неоднократно говорил Моше Рабейну фараону, евреи выходили из Египта не для того, чтобы избежать тяжелой работы, их цель была начать новую духовную миссию, сначала в пустыне.
Еврейский народ провел большую часть своей истории, будучи разбросанным по разным странам и культурам. Но, когда мы участвуем в процессе самопознания, которым по сути является Пасхальный Седер, нас объединяет именно особое понимание свободы. Наша свобода – это средство для достижения лучшего будущего.
А когда мы начинаем создавать свои собственные истории о пасхальной ночи, то оказываемся причастными к уникальному еврейскому видению того, каким это будущее может быть.
