Раби Хаим бар Алтер-Рефаэль Алеви Шмулевич (5663-5739 /1902-1979/ гг.) – выдающийся преподаватель Талмуда, руководитель иерусалимской ешивы Мир.
Внук по материнской линии р. Йосефа-Юзла Горовица (Саба из Новардока), одного из духовных лидеров движения Мусар.
Детство и юношество
Родился в белорусском городке Щучине, расположенном между Гродно и Новардоком (Новогрудком). Его отец р. Алтер Шмулевич, один из ближайших учеников р. Натана-Цви Финкеля (Саба из Слободки), возглавлял ешиву в г. Щучине.
Сандаком при обрезании новорожденного был р. Ицхак Блазер (р. Ицеле Петербургер;), ученик основателя движения Мусар р. Исраэля Салантера (R. Dovid Silber Noble lives 1, p.162).
Изучал Тору под руководством отца. Прославился под именем «илуй (вундеркинд) из Щучина».
Ребенок обладал исключительно острым умом и феноменальной памятью – казалось, что ему не ведомо само понятие «забывать» (там же).
В шестнадцать лет он потерял обоих родителей и был вынужден оставить ешиву, чтобы обеспечивать малолетнего брата и двух сестер.
В течение дня он работал грузчиком, а в оставшиеся часы, в том числе, и значительную часть ночи, занимался самостоятельно. И даже во время тяжелого дневного труда он не прерывал размышлений о Торе – по свидетельству его брата и сестер, возвратившись с работы, Хаим сразу же садился за стол и в течение нескольких часов записывал открытия и идеи, продуманные им за трудовой день (Рав Х.-Ш. Розенталь, Тора йевакшу мипиу с.151; R. Dovid Silber Noble lives 1, p.162).
В девятнадцать лет он стал преподавателем в ешиве г. Гродно, возглавляемой р. Шимоном Шкопом.
Когда у р. Шкопа спросили, почему он пригласил такого юного лектора, глава ешивы ответил: «Я бы мог, конечно, найти и других знатоков Торы, способных давать уроки не хуже, чем он, – но невозможно найти другого, кто бы вкладывал в изучение Торы столько любви, как р. Хаим» (Тора йевакшу мипиу с.151).
Несмотря на то, что ученики р. Хаима были лишь не намного младше его, он пользовался у них высочайшим авторитетом: проучившись в течение года под его руководством, студенты отказались переходить в следующий класс (шиур), к другому преподавателю, и упросили администрацию, чтобы им предоставили возможность слушать лекции р. Хаима еще один год (там же с.152).
В свои свободные часы он занимался в хавруте (паре) с одним из самых одаренных студентов ешивы Исраэлем Густманом: обычно они учились с двух часов ночи до восьми утра, однако бывали случаи, когда их совместные занятия продолжались с утра одного дня до вечера следующего – и они осваивали за это время целый трактат Талмуда. Каждый фрагмент они повторяли не менее десяти раз, добиваясь все более высокого уровня понимания (там же с.150).
Дважды в неделю молодой преподаватель посещал блистательные уроки главы ешивы и с течением времени стал одним из его ближайших учеников. Позднее он утверждал, что «на всем земном шаре не существовало лучшего преподавателя Талмуда, чем р. Шимон Шкоп» (там же с.93).
Студенты ешивы вспоминали, что однажды, в праздник Пурим, когда р. Хаим, скрупулезно выполняя требование алахи, выпил сверх меры – ад дело яда, он поднялся и почти слово в слово повторил несколько последних лекций главы ешивы, гармонично связав их в единую цепь. Растроганный р. Шкоп, который также присутствовал при этом импровизированном «представлении», поцеловал любимого ученика в лоб и сказал: «Мне сдается, что в твоем возрасте я бы не сумел сделать подобное» (там же с.292-293).
Преподаватель в ешиве Мир
В 5690-е /1930-е / годы ешива Мира приобрела статус одного из мировых центров изучения Торы, и число студентов в ней возросло до пятисот – причем, многие из них приезжали из других стран, в том числе, и из далекой Америки (Р. Дов Кац, Тнуат амусар 3 с.54).
В первые месяцы второй мировой войны, когда г. Мир оказался в зоне, оккупированной Красной армией, р. Шмулевич вместе с большинством преподавателей и студентов ешивы перебрался в г. Вильно (Вильнюс), переданный советским правительством под суверенитет Литвы.
Однако уже летом 5700 /1940/ года советские танки вошли в Литву, ликвидировав ее непрочный суверенитет, – сразу же начались репрессии, направленные против еврейских общинных учреждений. И тогда студенты из Мира сумели получить транзитные визы через Японию и фиктивные въездные визы на остров Кюрасао, расположенный у берегов Латинской Америки (Е. Ляйтнер, Спасение Торы из огня Катастрофы с.28-41).
Чудесное спасение
В начале зимы 5701 /1940/ года р. Шмулевич, машгиах ешивы р. Йехезкель Левинштейн (Ор Йехезкель) и около трехсот студентов пересекли Советский Союз с запада на восток и, достигнув Владивостока, переправились оттуда в японский город Кобе.
Из владивостокского порта они отплыли на ветхом японском суденышке «Амакуза Мару», сопровождаемом советскими военными крейсерами. «Отплывая от советского берега, мы еще не верили в счастливое избавление, – вспоминал р. Шмулевич. – Все сидели молча: боялись поднять глаза, боялись выдать свои чувства. Наконец, мы достигли нейтральных вод; военные корабли повернули назад и стали удаляться. В это мгновение из наших уст вырвался крик: «Мы спасены!» – и все запели» (Р. Хаим Шмулевич, Беседы об этике с.7).
Несколько месяцев спустя японские власти депортировали ешиву в Китай, и она обосновалась в «открытом городе» Шанхае.
Занятия возобновились в пустовавшей шанхайской синагоге Бейт Аарон, построенной за десять лет до войны бездетным миллионером Сайласом Хардуном, – в двухэтажном здании, обставленном прекрасной мебелью, располагались просторные учебные и жилые помещения. Первую лекцию летнего семестра 5701 /1941/ года прочитал р. Шмулевич, выполнявший обязанности главы ешивы. Всего за четыре года пребывания в Шанхае он прочел более четырехсот лекций (там же с.8-9).
По свидетельству студентов в Шанхае р. Шмулевич «не спал сутками»: он «занимался с одним ешиботником, с другим, с третьим – по паре часов с каждым, а получалось – тридцать два часа подряд», и лишь после этого, «выпив стакан чаю, позволял себе подремать». «Тора горит, знатоков Торы уничтожают, – говорил р. Шмулевич. – Если мы не создадим замену, то все пропало». Ценой самоотверженного труда была подготовлена плеяда учителей, сумевших впоследствии передать цепочку традиции юношам, родившимся уже после войны в США и Израиле (Р. Ицхак Зильбер, «Чтобы ты остался евреем» с.82).
Чтобы обеспечить ешиву книгами, несколько специалистов организовали первую в Китае еврейскую типографию. Однако некоторые книги, служившие источниками для репринтных изданий, были неполными – так, например, в ешиве оказался единственный том комментариев к кодексу Шульхан арух, в котором не хватало нескольких страниц. К всеобщему изумлению р. Шмулевич восстановил по памяти все недостающие места – и, как потом выяснилось, безошибочно (Р. Хаим Шмулевич, Беседы об этике с.10).
После окончания войны р. Шмулевич прибыл с учениками в США, где ешива возобновила свои занятия.
Плавание из Шанхая в Нью-Йорк заняло около месяца – за это время в результате упорных, непрерывных занятий он написал алахическое исследование, получившее название Торат асфина (Корабельная Тора) (Маасей авотейну, Ваелех).
Некоторое время спустя р. Шмулевич вместе с группой учеников совершил алию на Землю Израиля – он стал ведущим преподавателем в иерусалимском отделении ешивы «Мир», основанном его тестем р. Элиэзером-Йеудой Финкелем еще в 5704 /1944/ году.
Во главе ешивы Мир
В 5725 /1965/ году, после смерти тестя, р. Шмулевич сменил его во главе ешивы.
К этому времени в «Мире» занималось более двухсот учеников. После победы Израиля в Шестидневной войне в ешиву стало прибывать множество юношей из США, и уже к 5730 /1970/ году она стала одной из самых крупных и авторитетных в мире – в ней обучалось около пятисот студентов (Везэ шаар ашамаим с.537).
Начиная с 5631 /1971/ года, наряду с уроками по Талмуду, р. Шмулевич начал проводить в ешиве еженедельные этические беседы, которые привлекали слушателей из многих других учебных заведений святого города.
В одной из бесед, произнесенных зимой 5631 /1971/ года, он с парадоксальной остротой сформулировал «основной принцип в служении человека Творцу»: «не вступать в противоборство и не оставаться один на один со своим дурным побуждением (йецер ара)», а, наоборот, «как можно скорее бежать из места, где поджидает искушение». «У евреев есть правило, – напоминал он, –: отдаляться от непристойного». Он пояснял: «Представим себе человека, стоящего на краю бездонной пропасти, – и вот налетел сильнейший ветер и сбросил его в пропасть. Разве человек виноват? Безусловно, виноват в том, что очутился у края пропасти! Если бы он поостерегся приближаться к ней, если бы он был далеко, то не упал бы туда, даже если бы все ветры мира обрушились на него. Ветер глупости сбивает с ног только того, кто находится слишком близко от края бездны. Поэтому главная задача человека – отдаляться от опасного места, от края бездны, и в этом – его спасение. …Но если он подошел к краю пропасти, то там дуют ветры, над которыми человек не властен, – …в то время как на большом расстоянии от соблазна человек с ясным разумом может победить свое дурное влечение» (Сихот Мусар, 5631 с.18-20).
Р. Ицхак Зильбер вспоминал, что после переезда в Израиль он «слушал лекции» р. Шмулевича и «хоть раз-другой в году, в Рош ашана и в Йом кипур, старался молиться там же, где он», так как «это давало духовный заряд на целый год» (Р. Ицхак Зильбер, «Чтобы ты остался евреем» с.391).
Смерть и захоронение
Р. Хаим Шмулевич был призван в Небесную Ешиву третьего тевета 6739 /1979/ года.
В похоронной процессии участвовало более ста тысяч человек (R. Dovid Silber Noble lives 1, p.163).
Записи его бесед по этике были собраны в книгу, названную Сихот Мусар (Этические беседы). Она стала одной из самых изучаемых книг мусара.
