«И встал Авраам от мертвой своей и заговорил с сынами Хетта» (23:3).
На первый взгляд, непонятно: почему было так важно подчеркнуть, что Авраам встал от своей мертвой жены прежде, чем он стал говорить с сынами Хетта? Разве недостаточно было просто написать: «И заговорил Авраам с сынами Хетта»?
Ответ на это мы узнаем из следующей истории.
Приближался момент смерти праведника из Динова, раби Цви Элимелеха, автора книги «Бней Иссасхар». Он уже находился на грани между жизнью и смертью, лежа на смертном одре. Его внимание было обращено в тот момент к последним приготовлениям перед переходом в «мир, который весь благо». Люди из похоронного общества уже стояли наготове рядом с кроватью праведника и в определенный момент, глядя на его лицо, распорядились пригласить десять человек в комнату. Но внезапно праведник собрал остатки сил и воскликнул: «Уберите всех людей от меня!» Это было невыразимо трудное повеление для тех немногих, которым до сих пор было разрешено оставаться в комнате. Но в виду прямого приказа никто из них не осмелился возразить. Все присутствующие развернулись и вышли из комнаты, кроме одного. Это был сын праведника – раби Давид. Он сделал вид, что тоже собирается уйти вместе с остальными, но в последний момент забрался под кровать отца. В те мгновения раби Давид почувствовал, что вся свита небесная спускается в комнату, чтобы узреть лицо праведника, душа которого готовится подняться в верхний мир. Он с трепетом приготовился к тому, что должны были увидеть его глаза. Но внезапно раздался голос отца: «Что делает рожденный женщиной среди нас? Я чувствую, что в комнате все еще кто-то есть!» Не имея иного выбора, раби Давид был вынужден вылезти из своего укрытия и выбежать из комнаты. Даже ему недозволено было оставаться во внутренней святости в тот час благоволения. За порогом комнаты толпилось множество хасидов праведника, которые молча разрывали своими молитвами врата небес, стараясь отменить суровый приговор, уже запечатанный, по-видимому, кровавой печатью.
Но в тот момент громкие возгласы разрезали тишину: «Позвольте мне войти к раби! У меня срочный вопрос!» Все взгляды устремились в сторону Шмуэля – простого торговца, жившего в одном из пригородов. У этого Шмуэля был обычай советоваться с раби по каждой мелочи касательно его торговли. Теперь же выяснилось, что, как только ему стало известно о тяжелом состоянии праведника, он содрогнулся до глубины души – не из-за потери для народа Израиля, а от того, что больше не будет, с кем советоваться и перед кем излагать свои сомнения. Поэтому теперь торговец хотел использовать последнюю возможность, задать праведнику последний вопрос, стоявший в тот момент на повестке и требовавший срочного решения. Было непросто проложить себе путь до входа в комнату праведника, но у Шмуэля была четкая цель: шаг за шагом он продвигался через плотную толпу, пока его ноги не встали на пороге комнаты. Там его задержал один из членов семьи, спросив о его деле. На это Шмуэль ответил: «Хочу видеть праведника срочно!» Собеседник торговца посмотрел на него так, словно у того помутилось сознание. «Ты разве не знаешь, в каком состоянии находится раби?» — спросил он. Но Шмуэль не колебался перед ответом: «Еще как знаю! Как раз поэтому мне и нужно срочно к нему войти, чтобы успеть задать последний вопрос!» Никакие объяснения и логические аргументы не помогли – Шмуэль не отступал от своих требований.
Не имея иного выбора, члены семьи посоветовались и решили выставить его из дома в принудительном порядке. Но именно в тот момент из комнаты раздался возглас праведника: «Давид, войди!» Раби Давид, сын праведника, с трепетом поспешил в комнату к отцу. К его удивлению, едва он вошел, отец обратился к нему: «Я слышал голос Шмуэля… думаю, у него есть вопрос… давай, пригласи его».
После прямого указания от праведника никто не дерзнул преградить путь Шмуэлю, который уверенными шагами вошел в святое помещение и сразу же разразился горькими слезами: «О, ребе! Вы уходите на покой, а нас оставляете воздыхать! Что же будет со всей шерстью, что я купил? Что мне с ней делать? Ведь по Вашему совету я купил большое количество шерсти, а теперь цена на нее упала, и я рискую потерять все деньги!» — жаловался Шмуэль, будучи целиком поглощен своими личными интересами. Но к удивлению раби Давида, его отец вовсе не видел в этом вопросе чего-то необычного… напротив, его лицо засияло, глаза источали любовь, и он терпеливо ответил торговцу: «Не волнуйся, Шмуэль… подожди до следующего кануна Суккот, тогда сможешь продать всю шерсть с большой выгодой!» Шмуэль вышел из комнаты, а праведник вернулся к своим возвышенным духовным приготовлениям и спустя краткое время после этого вернул душу Создателю.
Отсюда мы видим, как велико достоинство истинных праведников. Даже в самые тяжелые моменты они способны думать о потребностях и переживаниях ближнего! Даже в последние мгновения перед смертью они не позволяют себе погрузиться в себя и забыть об окружающих.
Отсюда приходит и ответ на наш вопрос – согласно подходу раби Йерухама Лейбовича, который говорил так: Страдание Авраама из-за кончины Сары было ужасным. Но когда ему потребовалось обратиться к сынам Хетта, он решил, что это не уважительно по отношению к ним – говорить с ними в таком состоянии, со слезами на щеках. Поэтому прежде, чем заговорить с ними, встал Авраам от умершей своей, вытер слезы, умыл лицо, спрятал страдание в сердце и лишь после этого подошел к ним для разговора.
Это учит нас тому, что даже в самые трудные часы нужно думать о чувствах ближнего!
