Несмотря на свою несомненную святость, повествование Торы довольно часто бывает весьма неоднозначным. Одним из примеров этого является история о сыновьях праотца Ицхака Яакове и Эсаве, описываемая в недельной главе Толдот.¹

Несмотря на то, что братья были близнецами, про Яакова сказано, что он был «человеком смирным, жителем шатров», а про Эсава — «человек, сведущий в охоте, человек поля».² Обычно эти слова объясняются³ так, что Яаков олицетворяет добродетель, простоту и чистоту, обитая в шатрах изучения Торы, а Эсав представляет зло. Он охотник, носящий оружие, человек боев, сражений и завоеваний. Однако сразу же после этого Тора добавляет ситуации еще большую неоднозначность, которая стала настоящим вызовом для мудрецов и знатоков святых текстов на протяжении тысячелетий: Ицхак, отец близнецов, открыто демонстрировал свое предпочтение именно Эсаву.⁴

Но если все так очевидно и Яаков представляет добро, а Эсав — зло, то как мог великий праведник, еврейский лидер своего поколения, праотец всего нашего народа Ицхак предпочесть Эсава?

Но на этом описание различий между братьями не заканчивается. Тора рассказывает, что когда мальчики находились еще только в утробе Ривки, между ними происходила была серьезная борьба, что очень расстраивало их будущую маму.⁵

Мудрецы дополняют этот стих подробностями и рассказывают, что стоило Ривке пройти мимо дома учения или молитвы, как внутри нее начинал активно двигаться Яаков, словно стараясь вызвать преждевременные роды, но только она оказывалась неподалеку от какого-либо храма народов-идолопоклонников, изо всех сил пытался появиться на свет уже Эсав. Другое комментарий состоит в том, что упомянутая Торой борьба означает, что еще до своего появления на свет они боролись за два мира: будущий мир, стремлением к которому было выбором Яакова, и физический мир, который был важнее всего для Эсава.⁶

Однако Зоар объясняет, что когда Тора пишет в начале стиха “и выросли дети,”⁷ она подразумевает духовный рост и Яакова, и Эсава: с возрастом их духовное наследие, переданное от Авраама, приходящегося близнецам дедушкой, наконец стало заметно в обоих, и фактически даже сам Авраам, который к тому моменту еще был жив, занимался с обоими братьями изучением Торы.⁸

Действительно ли Эсав был воплощением зла еще в первые месяцы своей жизни, пребывая в материнской утробе? Как такое возможно?

Конечно, у каждого человека есть свобода выбора. И если он действительно был злодеем, то как насчет его духовного роста, как насчет полученного им от дедушки образования и того факта, что собственный отец предпочитал его другому сыну, который олицетворял добродетель?

Один из ответов на этот вопрос заключается в следующем.

Реальная разница между Яаковом и Эсавом была в жизненных задачах, которые поставил перед ними Всевышний: Яаков должен был заботиться о том, чтобы развивать и увеличивать добро, а Эсав — стремиться трансформировать плохое в хорошее.

Эсав был тем человеком, который должен бороться со злом во всех его формах проявлениях и — в идеале — победить его. Это качество, способствующее преобразованию, было ему присуще еще до рождения. Пока он находился в утробе матери и изо всех сил пытался появиться на свет, когда его мать проходила мимо храмов идолопоклонников, это происходило из-за того, что он хотел изменить потенциал этих мест с плохого на хороший, исправить его. И в то же время, когда он, еще не родившись, стремился заставить этот мир раскрыть скрытое в нем добро, Яаков чувствовал, что истинное благо будет раскрыто главным образом в грядущем мире. И именно из-за такого несовпадения взглядов на добро братья сражались, даже не появившись на этот свет.

По прошествии времени, когда оба близнеца стали юношами, Яаков оставался целыми днями в шатре, изучая Тору, а Эсав выбрал путь охотника, человека поля, потому что хотел победить сопутствующий этому негатив и превратить ее в добро.

Это весьма похвальное стремление, и его отец Ицхак видел, что своими усилиями Эсав в конечном итоге может достичь еще более высокого уровня, чем Яаков. Однако, к сожалению, хотя Эсав и начал свой путь положительно, в конце концов он уступил в схватке со злом: вместо того, чтобы превращать его в добро, он позволил злу победить себя и сам стал воплощением зла. Следовательно, его окончательная трансформация в добро теперь должна была прийти через его брата Яакова. И то, что позже Яаков встал на путь трансформации, мы видим в следующей недельной главе.

Изначальные пути Яакова и Эсава являются частью нашей святой Торы, и оба они важны для нас и сегодня. В своем личном служении Богу и в взаимодействии с обществом каждый из нас должен быть не только человеком, который обитает в «шатрах Торы», поднимаясь все выше и выше духовно, но и «человеком поля», находящимся в поисках явного негатива и раскрывающим его позитивный потенциал. Только объединяя оба эти подхода, мы можем раскрыть высшую добродетель, еще более высокую, чем грядущий духовный мир: мы можем раскрыть потенциал нашего физического мира, наполнив его абсолютным добром.⁹

Сноски

1. Берешит, 25:19–28:9.
2. Берешит, 25:27.
3. См. комментарий Раши на этот стих.
4. Берешит, 25:28.
5. Берешит, 25:22.
6. Берешит, 25:27.
7. Берешит, там же.
8. Зоар I:138б.
9. Осн. на Ликутей Сихот, т. 20, стр. 108–115.