«Увещевай товарища своего и не понесешь из-за него греха» (19:17).
Ибн Эзра утверждает, комментируя этот стих, что если воздерживаться от увещеваний, можно понести грех напрасной ненависти в адрес другого человека за то, чего тот не совершал. Иногда одна простая беседа способна устранить потоки ненависти, гнева и горечи, и об этом – следующая история.
Один еврей шел по улице Жаботинского в Бней Браке и увидел маленькое объявление: требовался донор для пересадки костного мозга. Наш герой рос в семье, где высоко ценилось милосердие и помощь, поэтому он поспешил пройти проверку на соответствие. Через пару дней ему сообщили, что среди всех кандидатов именно его костный мозг подходит лучше всего.
Вернувшись домой, он рассказал обо всем отцу. Услышав фамилию того, кому требуется пересадка, отец закричал от всего сердца: «Ни за что! Я запрещаю тебе становиться для него донором!»
Сын испугался и не понял, что случилось с его отцом, который всегда первым отзывался на зов о помощи. Он поспешил к раву, который обучал его отца, и попросил поговорить с ним.
Рав начал издалека, и постепенно отец смягчился и согласился открыть свой секрет:
«Вы знаете, что я пережил холокост, — начал он, — в концлагере нам было нелегко. Вся моя надежда была на единственного сына, которого я прятал на чердаке, за потолком комнаты. Остальные жильцы помогали мне скрывать его, а по ночам он спускался и крал для нас еду у немцев. Так мы и выживали…
В том же лагере был еврей, разбиравшийся в изготовлении бомб. Немцы использовали его работу и приставили к нему двух солдат, с которыми он ходил по лагерю. Однажды этот еврей зашел в наши бараки и начал простукивать стены. Я понял, что враг догадался о том, что мы скрываем ребенка. Когда тот стал стучать по потолку, несколько досок отвалилось, и вместе с ними упал мой сын. Я стоял, словно пораженный громом. Все случилось так быстро, он схватил ребенка за руку и вывел. Я хотел бежать, кричать, но барак оглушили два выстрела, от которых мое сердце замерло.
После войны этот злодей приехал в Израиль и получил высокий пост в государстве. Когда я слышу о нем по радио, кровь ударяет мне в мозг, и я не могу ни забыть, ни простить. И знаете, кто этот убийца? — прервался отец, обратившись к присутствующим, — ни кто иной, как отец того, кто сейчас нуждается в костном мозге!»
Рав вытер слезы после такого трагического рассказа и все-таки попытался смягчить гнев отца: «Я понимаю Вас, но согласитесь, ребенок не отвечает за грехи отца. Да и кто знает, что там произошло на самом деле, может, нацисты заставили его так поступить… Я бы предложил выслушать его собственную версию произошедшего».
После долгих уговоров отец все же согласился встретиться с человеком, который в его глазах был хуже любого демона. Они подошли ко входу в его дом, и когда их глаза встретились, отец чуть не потерял сознание.
«Вы несомненно злитесь на меня, — начал хозяин дома, — а я всю жизнь ждал, когда найду Вас, чтобы сообщить правду». Он сделал глубокий вдох и продолжил: «В тот страшный день нацисты, узнав о спрятавшемся ребенке, приказали убить всех в бараке, где Вы жили. Услышав это, я убедил их, что сам убью этого мальчика, чтобы остальных не тронули. Но я не мог выстрелить в невинного ребенка, зато за два выстрела устранил солдат, которые сопровождали меня. Ребенка я переправил в соседний монастырь. Нацисты узнали о том, что я сделал, но я был нужен им. Они искалечили меня так, что я больше не мог иметь детей. Когда война закончилась, я забрал спасенного мальчика из монастыря и усыновил его, заботясь о нем с отеческой любовью. И теперь этот мальчик нуждается в пересадке костного мозга – это ни кто иной, как Ваш сын! Вот почему лишь второй Ваш сын оказался подходящим донором для него».
Слезы покрыли лица обоих мужчин. Настоящий отец и отчим долго стояли, обнявшись. В итоге все окончилось хорошо, и жизнь больного была спасена.
