Праведник, раби Зуша из Аниполя, благословенна память праведника, рассказывал, что однажды в Йом Кипур перед молитвой Неила, поднялась его душа (нешама). Поднялся он ввысь и попросил увидеть Творение в целом. Дворец справедливости, зал суда, где решается судьба Израиля на будущий год для добра. Ворота перед ним открылись. Увидел он – и содрогнулся. Один против другого стоят два лагеря. Справа стоят белоснежные ангелы, добрые защитники, созданные заповедями (Трактат Авот, 4:11). А слева – черные, темные ангелы-разрушители. Обвинители, созданные грехами. Лагерь заповедей велик, ведь даже преступники в Израиле полны заповедей, как гранат. Но лагерь грехов… Не измерить и не исчислить от великого множества, голова к голове, без конца. Ой, глазам, что видят такое. Увидел он это, и потемнело у него в глазах. Конечно, знал он, что так обстоят дела. Каждое злословие – ангел зла. Каждое проклятие – ангел разрушитель. Сквернословие, да смилуется Г-сподь, насмешничество. Каждая острота, позорящая ближнего. Огорчающий ближнего преступает запрет. Муж огорчает жену, жена – мужа, родители – детей, дети – родителей: волосы встают на голове дыбом. Несоблюдение Субботы, неосторожность в денежных вопросах. А над всем возвышается грех отмены учебы Торы. Каждое мгновение отмены. Машина создания ангелов-вредителей, уничтожителей и разрушителей, да смилуется Г -сподь. Рьяные обвинители, стоящие строем напротив, готовые растоптать. Темно в глазах. Какая сила есть у единичных ангелов на другой стороне, полка белых ангелов. Какие у них шансы выстоять, не говоря уже о… победе.
С тяжелым сердцем, содрогаясь, исполненный жалости, ждал раби Зуша молитвы Неила, времени, когда подписывается приговор грозного суда. Кто на жизнь, кто на хороший заработок, кто на крепкое здоровье, кто на богатство и почет, кто на свет и радость. А кто наоборот, да смилуется Г -сподь. Тем временем, решил он обойти лагеря, немного приблизиться и увидеть их подробнее. Пошел он посмотреть на белых ангелов, и глаза его засветились. Созданы они на славу, чистые и достойные, удовольствие видеть их. Жаль, что их так мало, нет никаких шансов. Осталось у него свободное время, и решил он обойти второй лагерь. С дрожью в коленях, на ватных ногах направился он к мощному, огромному лагерю. Лагерю уничтожителей и разрушителей, лагерю обвинителей и доносчиков. Приблизился он, и глаза его засверкали. Вблизи он увидел, что эти ужасные великаны – собрание инвалидов, раненных и искалеченных. У одного сломана рука, у другого – нога, а у третьего – бельмо на глазу, тот – хромой, а тот – безрукий, один глухой, второй слепой, одного лихорадит от жара, а другой дрожит от холода.
С легким сердцем зашагал он к другому лагерю, белому, и сердце радостно запело: все стройные, как дубы, высокие, здоровые и цельные душой и телом. Он облегченно вздохнул, точно зная, что суд склонится в сторону оправдания.
Когда выйдут белые ангелы на поле боя, будут их враги перед ними, как сноп соломы. Только протянут они руку, и враги рухнут. Почему? Ибо нет еврея, делающего совершенный грех. Всегда есть у него угрызения совести, всегда прежде греха одолевают его сомнения, а после греха – размышления о раскаянии, которые отнимают у него весь вкус греха. Поэтому ужасные ангелы, созданные им, получаются усеченными и искалеченными, израненными и слабыми. Но заповеди – ах, душа поет при их исполнении, поднимается и очищается. Заповедь исполняется с желанием и радостью, с обдуманным намерением перед ней и хорошим настроением после нее. Поэтому создается от ее исполнения ангел, чистый и сверкающий.
Таков чудесный рассказ. А мы стоим, втайне удивленные: неужели наши заповеди настолько хороши и совершенны? Ведь мы знаем и наверху знают еще лучше: разве молитва без сосредоточения, учеба без души, цдока с закрытым сердцем создают ангела крепкого и сильного? Создают защитника без порока? Сомнительно! Вот что написал кабалист, рабейну Йосеф Гиктилия, благословенна память праведника, в своей книге “Шаарей ора” (Шаар 2, сфира 9): если, не дай Б -г, называют ее “негодной молитвой” и глашатай объявляет: не предстанет эта молитва перед Всевышним, благословенным. А голос провозглашает: «Я – Б -г, это Имя Мое и Слава – Моя, другому ее не отдам, и восхвалений Моих – идолам» (Ишаяу, 42:8) здесь имеются в виду негодные молитвы. Тотчас извлекают такую молитву с порицанием и выбрасывают, и запирают перед ней ворота. И об этом сказано: «Обратись к молитве одинокой» (Теилим, 102:18), ибо в месте этом обращаются и проверяют каждую молитву, и предъявляют обвинение».
И если это так, то что видел праведник при вознесении души?
Рабейну Ари Акадош, благословенна память праведника, открыл нам тайну: действительно, что заповедь без намерения – как тело без души, и Тора и молитва без любви и страха – как птица с подрезанными крыльями, не может взлететь вверх (Тикуней, Зоар, 25:2). Но собираются они, как вагоны поезда, в длинный-длинный ряд, одна за другой. И когда приходит красивая молитва, произнесенная из глубины души, когда совершается милосердие с полным чувством, учеба Торы с радостью и воодушевлением, то они – как паровоз, тянущий за собой вагоны. Вдыхают жизнь во все прежние заповеди и исцеляют всех ангелов. И заканчивает книга “Шаарей ора” так: «если тот, кто молился негодными молитвами, а потом одну молитву произнес с большим сосредоточением, и молитва эта достойна и совершенна – тогда эта кошерная молитва входит в место, где стоят негодные молитвы, и извлекает их все, и они все поднимаются с ней в одной связке перед Всевышним, благословенным».
А в Йом Кипур, как известно, если мы молимся сосредоточено и с чувством, совершаем милосердие с жаром, и произносим Теилим из глубины души – то оживляем всех ангелов, исцеляем всех защитников – и удостаиваемся на суде доброго приговора!
