См. конец статьи «Обет Яакова» !!!
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ. ВОПРОСЫ
1. Итак, Ва-ешев – «И поселился»: Яаков готов к «передаче эстафеты»
«И пришел Яаков шалем (буквально в «цельности», без ущерба в теле, в имуществе своем и Торе – Раши) в город Шхем, который в земле Кнаанской, по пути его из Паддан-Арама, и расположился перед городом» (Берешит, 33:18).
Шалем – таким он чувствует себя после всех бурных событий его жизни, и в завершение всего – благополучной встречи с Эсавом, которой он так боялся…
Шалем – какой разительный контраст с его последними годами! И кажется ему, что наконец-то впереди – заслуженный покой…
Авраам обрел покой после того, как позаботился о женитьбе Ицхака после жертвоприношения; также Ицхак и Ривка более не участвуют активно в событиях на страницах Торы после того, как отправляют Яакова в Падан Арам – спастись бегством от Эсава и взять себе жену. И так дважды происходила передача эстафеты – передаются от отца сыну «бразды правления», и тем самым – активного, в нелегких испытаниях служения Всевышнему.
И точно так же Яаков, благополучно вернувшись в землю, обещанную отцам, желает «передать бразды» – не одному уже, а двенадцати своим сыновьям.
2. И вдруг – словно удар бича…
Наказан – несчастьями с Диной и Йосефом… Негоже, оказывается, праведнику желать покоя в этом мире; так пишет Раши!
(И сразу – оговорка. Действительно здесь можно говорить о «вине» его и «биче» – наказании? Это у нас будет предметом обсуждения далее).
Пишет Ховот а-левавот (Врата отрешенности, разд.7): «Посмотри, сын мой, на того, кому Творец дал мудрость сердца, и дал ему власть над мыслями его, и открыл ему глаза на то, что для него хорошо…» И вот – оказывается, что Яаков, пожелав себе покоя, ошибся в том, что для него хорошо! И об этом –
3. Четыре наших главных вопроса
Первый вопрос:
Наказывать – лишь за одно желание, о котором пишет Раши… Что же в нем вообще «преступного»?
Оно естественное, – и пожелал он покоя не просто так; как кажется, имел на то все основания! Авраам и Ицхак, дед и отец Яакова, имели покой в конце дней. У Авраама было это после жертвоприношения Ицхака и похорон Сары, – на этом закончились его десять испытаний, и было ему обещано: «А ты отойдешь к отцам твоим в мире, погребен будешь в старости (букв. «в седине») доброй» (Берешит, 15:15). И он заплатил за это пятью годами жизни, – чтобы не увидеть начало греховного пути своего внука Эсава; но все же умер «насыщенный днями» (Берешит, 25:8).
И то же самое – Ицхак, который жил еще двенадцать лет после продажи Йосефа и знал, что Йосеф жив, – а значит, не страдал и не скорбел о нем, как Яаков, – ведь иначе для чего устная Тора сообщает, что знал (духом святого постижения)? И также знал, что не имеет права утешить известием об этом своего сына Яакова… Страдал, конечно, видя муки сына, – но понимал, что все происходит неспроста, и раз Йосеф жив, – надежда велика, что по милости Всевышнего предстоит еще Яакову великое утешение!
И потерял Ицхак зрение за много лет до смерти; а мудрецы сказали, что «слепой подобен мертвому», – и это тоже некий род покоя… Значит, и у него все же было то, на что не имел права Яаков…
А Яаков – думал, что имеет на это право, как его отец и дед, ведь он – их наследник и идет их путями! Так в чем была его ошибка – чего не понимал о предначертанном ему в оставшиеся годы жизни?
Второй вопрос:
Некоторые комментаторы говорят, защищая Яакова, что он хотел в тишине и покое изучать Тору. Защищают – но вопрос, напротив, становится только острее… Что плохого в подобном желании не только Яакова, но и других таких праведников, если они хотят покоя ради наилучшей возможной цели – изучения Торы? Чего еще должен желать образцовый праведный еврей? Если уж смысл его жизни – в изучении Торы, то как может быть предосудительным желание мира и покоя ради того, чтобы иметь наилучшие условия для этой учебы, чтобы заботы и горести не отвлекали от нее???
И при всем том –
Третий вопрос:
Удивительно. Стоит человеку захотеть чего-то «неправильного», не к месту или не вовремя, как его надо так наказывать??? И почему наказывать надо столь сурово, – как будто вдруг забыто его прежнее служение??? Мало было указать на ошибку – «подправить» ему его сидур (молитвенник), по которому он возносит к Небесам свои просьбы? И не учить его таким ужасным способом – через несчастья с Диной и Йосефом…
Четвертый вопрос – итоговый:
В чем смысл иронии – что как ни ошибался, в итоге получил некий «покой», пусть не совсем, какого желал? С началом бедствий с Диной и Йосефом и до конца всех дней его – все решают сыновья, он – ничего; нет у него свободы выбора! (Кроме того, что не сразу отпускает Биньямина в Египет с братьями, – но и в этом поневоле уступает). Начиная с расправы над жителями города Шхем – не слушают его; и далее – во всем, что делают братья с Йосефом… А Яаков – скорбит лишь по сыну, а потом, его увидев, – живет в Египте тихо до самой смерти…
ЧАСТЬ ВТОРАЯ. ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ
1. Ответ на первый вопрос:
Наказывать – лишь за одно желание? Что в нем «преступного»?
Да и на «желание» это – лишь намек единым словом «поселился» (Раши)!
Ведь он, Яаков, как и все наши праотцы, – каждое мгновение прилеплен был мыслью к Творцу, – подобно тем, о которых сказано в Ховот а-левавот (Врата отрешенности, разд.7): «Желаннейшие из всех людей… Ничто не отвлечёт их от мыслей о Б-ге!»
И навстречу ему – идет Сам Всевышний! Как сказано в Торе о любом еврее: «Ибо знаю я побуждение его» (Дварим, 31:21), и также: «Ибо все сердца исследует Г-сподь и всякое побуждение мыслей знает» (Диврей а-ямим-1, 28:9). И если так о любом, то что можно сказать о таком, как Яаков? Наверное, что все желания и побуждения его – ярко светятся в очах Творца и никак не остаются без последствий!
И раз есть праведники, просьбы которых всегда слышны на Небесах и действуют, как это было у Аба Хилкия, которого всегда просили молиться о дожде (Таанит, 23а), – то, если просьба у такого хоть раз в жизни ошибочна, – ему это великая беда…
Ну, и если Яаков просил покоя, – что в этой просьбе «преступного»?
С обычным человеком – вопрос был бы к месту. Но с нашим праотцом…
Да, он думал, что имеет на это право, как его отец и дед, ведь он – их наследник и идет их путями. Но они не молились о покое, не просили, – он пришел к ним сам (о глубоких причинах этого мы скажем далее).
«Его, Яакова, покой» – и «наша Тора»… Две вещи эти могут быть в противоречии?
Все наши трое праотцов, – дела их, мысли и молитвы, – это их и наша Тора, основа и часть ее текстов священных.
Мы учим Тору – по буквам, неизменным тысячами лет. И обращаемся с ними по правилам особым: одна буква всего расплылась, смазалась, – и весь свиток негоден, чтобы читать по нему в субботу… А праотцы – эту Тору писали!!!
Не на пергаменте, бумаге, а на скрижалях сердца; и не чернилами, а кровью, от капли которой зависит жизнь души… И не пером – а каждым словом своим, и мыслью, и поступком, что каждую минуту облекались в те буквы, – и в тот же миг срастались с замыслом Творца… И Яаков, пасущий скот Лавана, – как он после ему говорит: «Вот, двадцать лет я у тебя; овцы твои и козы твои не выкидывали… Растерзанного не приносил к тебе… Бывало со мною, днем жег меня зной, а холод ночью, и убегал сон мой от глаз моих» (Берешит, 31:38 – 40), – не просто он пасет, а как бы пишет свою Тору – пастушеским кнутом…
И мы не просто читаем эти строки, – а учимся жизни, как здесь – выводим из них «трудовую этику» – законы наемного работника (как из Устной Торы – на примере Абы Хилкия, который во время работы не отвечал на обращенное к нему приветствие, Таанит, 23а). (Пусть не во всем буквально будет то законом для наших дней, но всегда – как достойнейший пример).
И буквы эти составляют нашу Тору, – которую мы учим, отцы наши и дети столько поколений. И как закрываем книгу, возвращаемся к обычной жизни, – она должна быть чуть больше в соответствии с той книгой. К «обычной жизни» – которой не было у праотцов, ибо «Тора» и «жизнь» – для них это было одно!
И вот – о «преступности» того желания… Что значит для Яакова – «захотел покоя»? Решил, буквально, что может отложить «перо», которым до сих пор писал, – и тем лишить, возможно, все будущие поколения, нас с вами в их числе, десятков, сотен или тысяч драгоценных новых букв… Оставить сообщество «пишущих» – и присоединиться к «только изучающим»…
Можем ли такое мы себе представить, – и удивляться тому, что его постигло?
Представим ребе, который учил и воспитывал своих хасидов каждым днем и поступком жизни, – и вот решил: я много сделал, и отныне – моя очередь и право отложить «перо моей Торы» и «просто жить»! То есть – «только учиться Торе», а не «других учить»…
Так сурово трактует Раши одно слово: Ва-ешев – «И поселился» – со смыслом «осел прочно, навсегда», вместо однокоренного с лагур – «жить», как в других местах, – как в словах братьев фараону: Лагур ба-арец бану – «Пожить (временно) в этой земле мы пришли» (Берешит, 47:4).
К двум первым праотцам покой пришел сам, как мы писали; не было у них в том свободы выбора. А Яаков решил, что у него она есть, – решил сам…
2. Ответ на второй вопрос:
«Яаков хотел в тишине и покое изучать Тору»
Мы спросили: «чего еще должен желать образцовый праведный еврей?» Так вот – уже ясно из ответа на вопрос предыдущий: ты, Яаков, человек великий, – который Тору пишет – прежде всего, а потом уж изучает написанное другими, – и ответственен прежде всего за ту часть ее, которую сам пишешь и тобою еще не дописана, – и не знаешь, сколько ее еще осталось! И не тебе решать, когда и где ты поставишь последнюю точку и придет час твоего покоя и учебы «только для себя», – и придет ли он в твои дни…
3. Ответ на третий вопрос:
стоит человеку захотеть чего-то «неправильного», – как его надо сурово наказывать? Если и «нехороша» была его просьба, – так почему не «подправить» лишь ему его сидур – без столь суровых наказаний?
Прежде всего – мы знаем, что с близкими к Нему Всевышний обращается со строгостью особой: «А вкруг Него – неистовая (буря)» (Теилим, 50:3), – и тема эта хорошо освещена, известна. И тем более – с таким, как Яаков; и именно потому, что он так велик… И не забыты его прежние заслуги, – напротив, они, парадоксальным образом, служат причиной строгости к нему! В том – цена мучительная быть великим…
Ну, а «подправить» ему его сидур…
Нет, увы! Из сказанного выше: «Праотцы эту Тору писали… Не на пергаменте – а на скрижалях сердца; и не чернилами, а кровью… И не пером – а каждым словом и делом…»
Ведь если так, – зачем Яакову, как и им всем, сидур? Его сидур – его сердце!
Не скоро, не скоро еще мужи Великого Собрания установят единый порядок молитв – единый для всех, и будут написаны, а в свое время и отпечатаны сидуры. В них текст исправить – дело техники.
Но сидур тех наших дальних святых предков – на тонкой нежной ткани мозга и сердец, в самой душе – «ткань» которой еще тоньше и нежней… Там не подчистишь что-то лезвием, чернилами не перепишешь, – «операция на сердце» там нужна! Открытом; кровопролитие – на грани жизни… Что и случилось с Яаковом – в несчастьях с Диной и Йосефом.
4. Ответ на четвертый вопрос – итоговый:
в чем же ошибся Яаков?
В чем? Не распознал в себе – себя… Не распознал, не осознал всей новизны себя после отца и деда, – хотя он их преемник, продолжатель… как пишущего Тору для всех поколений нового народа, – и новизны того, что пишет, после отца и деда.
Отцы – всегда пример для сыновей; так уж устроен мир. Это верно и хорошо – но но далеко не все!
И потому – было ошибкой Яакова чего-то желать и ждать, примеряя на себя пути отцов, и о своем праве на покой судить безусловно по примеру деда и отца… Ибо идет строительство народа! Как башня – камень на камень, этаж на этаж, – и не подобен во всем второй камень первому, а третий – второму… Проект же в целости – пред очами Творца, устами пророка сказавшего: «Ибо мысли Мои – не ваши мысли, и не ваши пути – пути Мои, – слово Г-спода» (Йешаяу, 55:8).
И вот, принцип «дела отцов – знак для сыновей», – для поколений следующих, а не тех первых; и лишь «последние», с оглядкой на промчавшиеся годы и на всю к ним дотянувшуюся цепь времен, – могут судить и примерять на себя дороги первых.
И трое наших праотцов, хоть и едины в их служении Творцу, – разные свойства, качества у них, и разные пути… И только Тот, Кто видит в цельности проект и Чьи мысли – «не наши мысли», – знает «с нуля» их верное чередование!
У Авраама, первого, свойство коренное – хесед – благотворение; а у второго, Ицхака – гвура – мощь и самоограничение. А Яаков, потомок их обоих – вооружен оружием обоих, сведенным в нечто третье – тиферет, совершенство! С которым может выступать на битву жизни – без золота и серебра в руках, без слуг – защиты и «прикрытия» родительского дома. Иметь дела с друзьями и врагами, порой в одном лице; Лаван – пример и образец… Может вести с ними борьбу, храня души кристальную прозрачность – и не теряя давшегося кровью от отца и деда совершенства…
И все это – во тьме все более густой, все реже озаряемой, как молнией, приказами с Небес, как было прежде, – пусть даже тяжелейшими для исполнения…
И думал, он, глядя на отца и деда, что раз возможны были у них два этапа в жизни – испытаний и покоя, так значит – будут у него; и вот – настал и у него этап второй!
И в том – его ошибка роковая…
Как? Почему из трех великих наших предков – именно его это коснулось?
Первые двое – у них качества хесед и гвура – таков набор «инструментов» их служения; у каждого – по одному. И обладающему ими «по отдельности» – граница есть служению по времени и цели. И достигают «горизонта» – с приходом сына-преемника; и с ним, наконец, приходит право на покой. И все служение в том покое будет – лишь Творцу благодарение!
Но у Яакова, с его качеством тиферет, – такого нет предела, и нет у него права на покой! И в том – его великий знак потомкам: удел его – идти в ночи, в кромешной тьме изгнания – галута – до часа избавления… Бороться с духом, ангелом Эсава, что повредит сустав бедра – символ проломов в цепи грядущих поколений… До самого рассвета – с ним приходит исцеление, как в том деянии – борьбе загадочной ночной (Берешит, 32:25).
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ. И ЧТО ОТКРЫЛОСЬ МИРУ ЗДЕСЬ В СЛУЖЕНИИ ЯАКОВА?
Пришлось ему узнать, а с ним – и нам, что есть особый вид нелегкого служения – в чистом принятии страданий… С непониманием путей, которыми тебя ведет Всевышний, – как у Яакова, когда он скажет (в трауре по Йосефу): «Сокрыт путь мой от Г-спода» (Йешаяу, 40:27).
Считать ли это наказанием? Иль здесь мазаль – веление судьбы?
Сокрытие путей… С отцом его и дедом было так – на пике испытаний. С Авраамом – с приказом о жертвоприношении Ицхака, а раньше, – с изгнанием Ишмаэля, сына-первенца. И с Ицхаком – когда затрепетал в великом страхе, узнав, что дал благословения Яакову вместо Эсава, – и все же подтвердил его. Но там и там – повсюду было действие. «Да» или «нет» – свобода выбора была… А здесь– совсем иное получает Яаков…
«Не понимал» – не только Яаков. И мы – пытались мысль нашу втиснуть в схему: «несчастье – значит, была ошибка, и за нею – наказание»…
Нет, так не всегда! То, что видится сперва как наказание, здесь действительно – мазаль, – предначертание судьбы! Творца миров непостижимы планы – до полного раскрытия, свершения… Как ошибался Иов, вопрошая о боли великой своей: «за что?» Но – не «за что?» ему спросить бы следовало, – а «для чего?» Нужна была миру чудесная книга его, и он за то страдал – чтобы на свет ей появиться! Избрал его – как бы без спроса «выдернул» Творец из череды ему подобных, немногих достойных, и дал ему величие – героя той великой книги!
Так и Яаков. «Три чудесных подарка дал Всевышний Израилю, – и все даются лишь в страданиях: земля Израиля, будущий мир и Тора» (Брахот, 5а), и Яаков – чудеснейший тому пример!
Так что же вопрошать о муках – его ли, иль раби Акивы пред смертью…
А вот – первый царь Шауль и «грехи его»… Лишен свободы выбора безумием, бушующим в нем духом зла с Небес… Неистово преследовал Давида, бросал в него копье (Шмуэль-1, 18:11)…
Так для чего же сделан был царем, коль не подходит, и изначально царь предопределен – еще в пророчестве Билъама – из племени Йеуды?
Шауль – так уготовано ему с Небес… Стать «точильным камнем», который в этом мире дотла сточен будет, – таков его мазаль! Ради того, чтоб заострить, отполировать и до предела заострить «особый нож» – царя Давида, – и подготовить для особой службы… И было так – любовь недолгая к нему Шауля – первого царя, затем – ненависть маниакальная и страх…
Но конец Шауля, при всем том, – средь самых праведных, в кругу Шмуэля! В Ган Эдене, райском саду, – как возвещает дух пророка пред гибелью его в бою: «Завтра ты и сыновья твои – со мною» (там, 28:19)…
Столь велика порою роль героя также и в страдании пассивном, – не меньшая, чем в его подвигах в бою…
