Раби Моше бар Давид Файнштейн (Игрот Моше; 5655—5746 /1895—1986/ гг.) — выдающийся законоучитель, один из духовных лидеров поколения.
Детство и юношество
Родился седьмого адара 5655 /1895/ года в белорусском городке Узде, под Минском.
Был назван в честь нашего наставника Моше, родившегося и умершего седьмого адара (R. Dovid Silber Noble lives 1, p.173).
Изучал Тору под руководством отца, р. Давида Файнштейна, воспитанника Воложинской ешивы, возглавлявшего общину Узды.
После бар-мицвы продолжил образование в ешиве г. Слуцка, возглавляемой р. Исером-Залманом Мельцером. В 5669 /1909/ году машгиах этой ешивы р. Песах Прускин (см.) основал новую ешиву в городе Шклове — Моше перебрался в Шклов вместе с ним и стал его ближайшим учеником.
В семнадцать лет он завершил первый цикл изучения всего Талмуда и кодекса Шульхан арух (R. Nachman Zakon The Jewish Experience, p.225).
На посту раввина
В возрасте двадцати лет р. Моше стал раввином Узды, сменив на этом посту отца, возглавившего более крупную общину г. Старобина.
В 5680 /1920/ году, после завершения Гражданской войны в России, р. Моше возглавил общину г. Любани, расположенного недалеко от Старобина.
Репрессии советских властей ужесточались из года в год: были закрыты все общинные учреждения, в том числе, и миква — и на шесть долгих лет он был вынужден отдалиться от жены (Hanoch Teller Sunset p.107).
Выполнение заповедей требовало самопожертвования — в праздник Суккот для Любани и четырех ближайших городов с величайшим трудом удавалось достать лишь один комплект арбаа миним (четырех видов растений, необходимых для исполнения заповеди). После праздника комплект бережно хранили, чтобы он оставался пригодным для использования и в на следующий год (Р. Йоэль Шварц Аадом, аадом азе с.73).
В этот период р. Моше работал над развернутым комментарием к Иерусалимскому Талмуду. Когда рукопись была, в основном, завершена он отправился показать ее отцу — в Старобин. В поезде сотрудники железнодорожной охраны произвели обыск, и рукопись — плод многолетнего вдохновенного труда — реквизировали и уничтожили на глазах р. Моше (R. Nachman Zakon The Jewish Experience, p.178).
Р. Моше Файнштейн оставался одним из последних авторитетных законоучителей в Советском Союзе — он отвечал на сотни сложнейших алахических вопросов, присылаемых ему из разных концов страны.
В 5696 /1936/ году власти реквизировали его маленькую квартирку при синагоге, а синагогу закрыли. Некоторое время семья жила в доме приютившего их старого сапожника, в специально отгороженном для них углу кухни, около печи (Аадом, аадом азе с.80).
Выезд из СССР
Убедившись, что дальнейшая деятельность в СССР становится невозможной, р. Моше отправился в Москву, чтобы добиться разрешения на выезд из страны. Добраться до Москвы было для него очень сложной задачей — ведь даже для передвижения внутри Советского Союза были необходимы определенные документы, которых «пораженный в правах» раввин не имел. Весь путь он проделал под видом направленного в столицу колхозника, искусно ускользая от постов и проверок. В Москве р. Моше снял комнату у нееврея, который за соответствующее вознаграждение согласился пренебречь обязательной пропиской постояльца в отделении милиции. Р. Моше провел в Москве несколько недель, питаясь лишь картофелем и водой. Через знакомых религиозных евреев ему удалось установить связь с некоторыми правительственными чиновниками, готовыми «заработать», — началось оформление документов. Значительную часть суток р. Моше проводил в местной синагоге, изучая Тору. Однажды, исследуя сложнейшую талмудическую проблему, он не заметил, как летит время, и засиделся в синагоге до поздней ночи — а посмотрев, наконец, на часы, решил, что уже неудобно беспокоить хозяина комнаты. На следующий день р. Моше узнал, что именно в эту ночь чекисты нагрянули в его комнату и устроили засаду, до утра дожидаясь «беспаспортного жильца». «Великое чудо произошло с тобой этой ночью! — возбужденно сказал ему хозяин. — Твое отсутствие спасло и тебя, и меня от многих лет лагерей» (R. Dovid Silber Noble lives 1, p.174—175).
В Америке
В Америке у р. Моше спрашивали, почему он, рискуя собственной жизнью, так долго оставался в России. «Пока у меня была хотя бы малейшая возможность выполнять свою миссию, мне не хотелось оставлять огромную страну без алахического руководства, — отвечал р. Моше. — К тому же, я видел, что каждый раз, когда очередной раввин оставлял свой пост, в советских газетах писали: “наконец, и бывшему раввину такому-то открылся свет истины”. Мне казалось, что этим публично оскверняется Имя Б-га». «Кстати, — добавлял р. Моше, — ирония судьбы заключалась в том, что большинство раввинов, пошедших на компромисс с властями, вскоре оказались в сибирских лагерях, а многим из тех, кто, вопреки всем опасностям, продолжил свое служение, в конце концов, удалось покинуть страну» (Аадом, аадом азе с.71; R. Dovid Silber Noble lives 1, p.174).
И все же, когда в 5699 /1939/ году, Америку посетил один из духовных лидеров европейского еврейства р. Эльханан Вассерман, р. Моше спросил у него, имел ли он право покинуть российских евреев при сложившихся обстоятельствах. Р. Вассерман ответил, что р. Моше поступил верно, и в доказательство привел высказывание своего учителя Хафец Хаима: «Государство, в котором запрещено произносить слова Торы, похоже на туалет (т.к. в туалете, согласно еврейскому закону, запрещено даже размышлять на темы Торы), — и невозможно требовать от человека, чтобы он провел всю свою жизнь в таком месте» (Аадом, аадом азе с.55—56).
Самый авторитетный законоучитель в США
В Нью-Йорке р. Моше возглавил одну из старейших на американском континенте ешив Тиферет Йерушалаим, расположенную на Манхэттене, в районе Лоу Ист-Сайд. За последующие полвека он воспитал сотни выдающихся знатоков Торы, ставшими главами крупнейших общин и ешив.
С течением лет р. Моше приобрел статус самого авторитетного законоучителя в США. К нему обращались с алахическими вопросами и знаменитые раввины Земли Израиля — в первую очередь, в связи со сложнейшими проблемами, касающимися семейного права и алахических аспектов применения новых промышленных технологий.
Война с реформистами
Пользуясь своим авторитетом посека (законоучителя), р. Моше решительно вынес за рамки иудаизма консервативное и «прогрессивное» (реформистское) течения, широко распространенные в США. Проблема заключалась в том, что уже более века назад реформисты отказались от предусмотренной Торой процедуры развода, связанной с получением женщиной разводного письма — гета. Но, согласно еврейскому закону, не получившая гета женщина, вступая в повторный брак, совершает прелюбодеяние, и в следствие этого, ее дети, родившиеся в новом браке, приобретают статус мамзеров, которым, в свою очередь, запрещено вступать в брак с другими евреями. Р. Моше вынес алахическое решение, согласно которому, все браки, заключенные «раввинами»-реформистами (а в большинстве случаев, и консерваторами), не имеют законной силы, поскольку ни свидетели на свадебной церемонии, ни сами «раввины», не являются кашерными евреями, соблюдающими еврейский закон. А если так, то после такого «брака», не требуется развод, а значит, и дети, родившиеся у женщины в случае повторного «брака», не становятся мамзерами. В сущности, это радикальное решение, кажущееся крайне жестким по отношению к реформистам и консерваторам, спасало еврейскую общину Америки от раскола — ведь иначе бы сотни тысяч евреев оказались безвозвратно отсеченными от нее (Игрот Моше, Эвен аэзер 1:76—77;2:17;3:17,23).
В одном из своих респонсов р. Моше обосновал, почему не следует отвечать амен на благословение, произнесенное консервативным или реформистским «раввином», — ведь это благословение «вероотступника, в устах которого Имя Б-га является пустым звуком» (Игрот Моше, Орах хаим 3:21).
Когда от этого зависели судьбы людей, р. Моше был готов прибегнуть к смелому и нестандартному алахическому решению — конечно, только в том случае, если для этого имелись достаточные основания в Талмуде и в классических законодательных кодексах. Так, он разрешил молодому человеку, возвратившемуся к соблюдению заповедей, жениться на разведенной женщине — несмотря на то, что отец жениха утверждал, будто их семья относится к роду коэнов. Р. Моше рассудил, что, поскольку несколько поколений в этой семье не соблюдали заповедей Торы, заявление отца не являлось обязывающим для сына — ведь и сам отец не имел статуса кашерного свидетеля по религиозным вопросам.
Игрот Моше
В 5719 /1959/ году начал выходить многотомный сборник алахических респонсов р. Моше Файнштейна, озаглавленный Игрот Моше (Послания Моше).
При жизни р. Моше было издано восемь томов, включающих десятки тысяч респонсов. Эта книга, затрагивающая большинство аспектов еврейской жизни, широко изучается во всем еврейском мире и является одним из основных источников практической алахи.
В 5723 /1963/ году, после смерти р. Аарона Котлера, р. Моше сменил его на посту наси (председателя) Моэцет гдолей Тора (Совета выдающихся знатоков Торы), стоящего во главе американского отделения всемирной конфедерации харедимных общин Агудат Исраэль (Единство Израиля).
Загруженный рабочий день
Р. Моше начинал свой рабочий день в четыре часа утра и заканчивал поздней ночью. Несмотря на загруженность делами общины и ешивы, р. Моше посвящал основную часть своего времени занятиям Торой. За свою жизнь он углубленно изучил весь Талмуд более двухсот раз, а кодекс Шульхан арух — четыреста раз. Согласно шутливому сравнению его жены, «страница Талмуда была для него тем же, что рюмка виски для алкоголика» (Hanoch Teller Sunset p.107,117,121; R. Dovid Silber Noble lives 1, p.173).
Чуткость и деликатность
Одна пожилая женщина обычно звонила ему по нескольку раз в день, задавая алахические вопросы, на которые, как правило, мог бы ответить любой студент ешивы. Порой она перезванивала только для того, чтобы удостовериться, правильно ли она поняла ответ р. Моше, данный в ходе предыдущего разговора. Однажды кто-то из близких к р. Моше людей попытался взять трубку, чтобы разъяснить женщине, что она впустую растрачивает драгоценное время главы поколения. Р. Моше решительно не допустил этого, объяснив: «Женщина сомневается и тревожится, правильно ли она выполняет требования Торы. По-иному она не может себя вести!» (Маасей авотейну, Ки таво).
Другая соседка на протяжении двадцати лет приходила на прием к р. Моше, чтобы он перевел для нее с русского языка очередное письмо, полученное ею от сестры, живущей в Советском Союзе (там же).
Отличаясь исключительной непритязательностью и скромностью, р. Моше, казалось, совершенно не замечал своего величия. Услыхав на улице, как играющие мальчишки окликают друг друга «Моше! Моше!», он немедленно оборачивался и смотрел, не его ли они зовут. Однажды, когда сопровождающему его ученику необходимо было что-то записать — а писать на весу было трудно, р. Моше тут же подставил свою спину, чтобы молодому человеку было удобнее.
В общении с людьми он проявлял столько деликатности и сердечности, что в час его смерти безутешно рыдали даже медсестры в городском госпитале Нью-Йорка, где он провел свои последние дни (R. Nachman Zakon The Jewish Experience, p.225).
Последние часы
В момент его смерти лампа, горевшая над его стулом в учебном зале ешивы — за много километров от госпиталя, внезапно с легким треском ярко вспыхнула и погасла (там же p.226).
После траурной церемонии в Нью-Йорке его тело было перевезено на Святую Землю и погребено на иерусалимской кладбище Ар аменухот. В траурной церемонии в Нью-Йорке приняло участие около ста тысяч человек, а в похоронной процессии, состоявшейся в Йерушалаиме в Шушан—Пурим, — около двухсот пятидесяти тысяч (там же).
Его хидушим (аналитические заметки) к ряду трактатов Вавилонского Талмуда собраны в книге Диброт Моше (Речения Моше), а комментарии к Йерусалимскому Талмуду — в книге Дараш Моше (Толковал Моше).
