Дело Шавио: скандал в Америке
Она пролежала в коме 15 лет, а в конце концов умерла от недостатка пищи и влаги. Просто потому что вытащили вилку из розетки – и все аппараты выключились… Что ж, мы сами сегодня принимаем решение о жизни и смерти своих близких и собственных.
Да, это очень экстремально, но именно так в реальности выглядит практика. Отлично понимаю, что моя борьба бесперспективна, но мне непозволительно молчать. В деле Шавио следует говорить об активной эвтаназии.
Родители больной и муж столкнулись с дилеммой, должны ли они продолжать кормить ее или нет. Я думаю, отказ кормить тоже является формой эвтаназии. Если ты не лечащий врач и в такой ситуации принимаешь решение в отношении других людей, то выносишь не медицинское, а моральное суждение.
У нас нет права принимать решения по поводу качества жизни в случае болезни и ее продолжительности.
От злодея до праведного
Я считаю, что человеческая жизнь не только неоценима, но в ней важен каждый момент. На ранней стадии вновь появляющейся жизни можно — именно с точки зрения ее будущего — многое изменить, иногда даже в бессознательном состоянии.
В одно мгновение вы можете превратиться из злодея — раша, в цадика, праведного, который без страха не может приблизиться к своему Создателю. В Талмуде написано: «Некоторые люди достигают своего места в будущем мире в несколько мгновений». Жизнь — это неделимая и неопределенная величина. При этом не играет роли, на сколько может быть продлена человеческая жизнь, на годы или же всего на несколько секунд.
Следует предпочесть жизнь, полную страданий, тому, чтобы ее прервать: «Сурово наказал меня Господь, но смерти не предал» (Псалом, 118:18). Даже пассивное сокращение жизни противоречит еврейской идее, даже если пациенту осталось жить всего мгновения.
Также запрещено убийство из сочувствия.
Братская любовь
Убийство из любви или из сочувствия также является формой непредумышленного убийства: «Особенно же кровь вашей жизни взыщу Я: от всякого зверя взыщу Я ее, и от руки человека, от руки брата его взыщу душу человека» (Берешит, 9:5).
Слова «от руки брата его взыщу» могут показаться лишними, потому что братоубийство преступно, как убийство вообще. Раввин Яков Аван Цви Мекленбург (19 век) признает в этом, казалось бы, лишнем пассаже указание на то, что Тора запрещает и убийство из милосердия».
Хотя убийство, как правило, противоположно братской любви, при определенных обстоятельствах убийство брата может рассматриваться как акт гуманности par excellence (по преимуществу).
Эвтаназия основана на сочувствии. И тем не менее, Тора рассматривает это как нарушение в области, в которой человек не имеет права распоряжаться, какой бы безнадежной ни казалась жизнь. Даже жизнь пациента на последней стадии болезни, лежащего на смертном одре, считается во всех отношениях стоящей.
«Тот, кто закрывает глаза умирающего, приравнивается к тому, кто проливает кровь, и его следует сравнить с тем, кто прикладывает свой палец к гаснущей свече и тем самым тушит ее» (Вавилонский Талмуд, трактат Шабат, 151б).
Неисполнение воли
Кроме того, нельзя отказываться от медицинского вмешательства. Даже в безнадежной ситуации наша ответственность за жизнь не должна ограничиваться.
Обязанность врача не ограничивается лечением, он обязан продлить жизнь. Уменьшение боли и облегчение состояния больного также часть лечения. Это следует из заповеди «люби ближнего твоего, как самого себя» (Ваикра, 19:18).
Если ситуации такова, что обезболивание и продление жизни несовместимы одно с другим, то жизнь должна быть в приоритете. Не лечить пациента, чтобы уменьшить его страдания от боли, что неизбежно приведет к смерти, тоже форма убийства. И если пациент кричит: «Не помогайте мне, я хочу умереть», — должно быть сделано все, чтобы сохранить ему жизнь.
Конечно, необходимо приложить все усилия, чтобы облегчить страдания. Сюда же относится агрессивная болеутоляющая терапия. Есть медицинские возражения против введения морфина, поскольку в малых дозах этот препарат создает проблему для дыхательных путей. Но Алаха не возражает против введения морфина в больших дозах (когда вентиляция легких сохраняется) для подавления боли в предсмертном состоянии.
Искусственные средства
В отличие от христианства, иудаизм не делает различий между продлением жизни естественным путем, таким как кормление, и с помощью искусственных средств, таких как лекарства. Средневековый правовед Маймонид (1135-1204), будучи врачом, проводит параллель между пищей и лекарствами: Бог создал пищу и воду, чтобы люди были живы, и Он создал лекарства для лечения болезней.
Он дал людям ителлект чтобы они могли делать медицинские и технические изобретения, и мы обязаны использовать их для продления жизни.
Еврейский закон не проводит различия между традиционной и нетрадиционной терапией. По этой причине иудаизм не может признать завещание на тот случай, если человек утратит умственную или физическую дееспособность.
Завещание больного — это декларация, в которой человек указывает, как он хочет, чтобы с ним обращались, когда он будет не в состоянии выразить свою волю. Иудаизм оспаривает это, утверждая, что человек имеет право самостоятельно судить о ценности жизни, даже если речь идет о больном и умирающем человеке. Заповедь спасения жизни не должна подвергаться сомнению из-за низкого качества жизни.
Жизнь не добровольна
Иудаизм признает право на достойную смерть, а борьба за жизнь никогда не бывает унизительной. Сохранение жизни — это выражение высокой оценки того, что дал нам Бог. И здесь человек не имеет права на самоопределение: «Не по своей воле ты родился, не по своей воле ты умрешь», — сказано в Пиркей Авот (гл. 4).
В простом смысле это высказывание изначально воспринималось как ироническое выражение того факта, что ребенок не хочет рождаться в такой же степени, как и здоровый взрослый умирать. Однако в наше время это должно быть рассмотрено под новым углом зрения: жизнь – не добровольна.
Когда подводят итоги жизни, понимают, что неприятного в ней больше, чем удовольствия, однако весь этот путь необходимо пройти до самого конца. И в последние мгновения может открыться новый уровень души, а могут произойти и другие важнейшие процессы преображения.
Мы сами не можем судить о том, что творится с душой, какая в ней происходит работа, и в этом нужно полностью довериться Создателю. Повторю: наше право и обязанность — бороться за жизнь и сохранять ее, демонстрируя Богу, как мы ценим Его дар. Жизнь — это нечто недобровольное, и только Создатель, дающий жизнь, может ее забрать.
Умирание
В одном единственном случае кажется, что меры по продлению жизни действительно больше не нужны: во время умирания. Средневековые мудрецы, такие как рав Моше Иссерль (1520-1577), считают, что тому, кто умирает, не следует мешать в процессе умирания.
Некоторые авторитеты на этом этапе даже запрещают исцеление: у человека есть право спокойно умереть. Однако другие авторитеты дают понять, что жизнь умирающего нельзя укорачивать, даже если это означает только то, что больше не вводятся никакие медикаменты (форма пассивной эвтаназии).
Более поздние авторитеты, такие как Э. Дж. Уолденберг из Иерусалима и Исраэль Меир Акоен из Польши (умер в 1933 году), считают, что во время процесса умирания должно быть сделано все, чтобы продлить жизнь пациента.
Большинство современных авторитетов выступает против любой пассивной эвтаназии, поскольку в настоящее время во многих случаях можно спасти даже умирающих пациентов. В средние века невозможно было такое даже вообразить.
Размывание границ
Первый процесс эвтаназии в Голландии состоялся в 1952 году в Утрехте. Боюсь, когда эвтаназия легализуется, это может привести к такому ее осознанию, что границы между законным и незаконным будут размыты.
Если изначально суды предполагали, например, в качестве предпосылки эвтаназии невыносимые физические или психические страдания пациента, позднее (суд Роттердама, 1981 г.) уже не было необходимости в том, чтобы пациент страдал неизлечимой болезнью, в счет шли даже продолжительность и тяжесть болезни — крайне неопределенные критерии.
В особенной, исключительной ситуации придать центральное значение человеческому чувству — для меня как раввина это неприемлемо, будь то религиозные, психологические или юридические основания.
Могила как убежище
С моей точки зрения, достаточно трудно понять психологическое обоснование права человека на самоопределение. Границы жизни испаряются, могила становится убежищем от сложных проблем. Задача сделать что-то из жизни задвигается на задний план…
Я все еще верю, что за страстной, почти героической борьбой сторонников эвтаназии стоит сгущенный нигилизм и глубоко укоренившееся демоническое мышление.
Я считаю, в нашем обществе, а это общество вседозволенности, либерализация, упрощенное отношение к любой форме прекращения жизни — эвтаназия, аборты и самоубийство – в общем-то понятны. Однако я считаю это однозначно неприемлемым.
Парадокс
Я также считаю, что либерализация эвтаназии нежелательна с юридической точки зрения. Недавно один адвокат рассказал мне, что ему пришлось столкнуться с ситуацией, когда дело о наследстве вызывало сильное подозрение, что тот, кто завещал, был умерщвлен «добровольной эвтаназией».
Если какая-то семья настойчиво и любезно подталкивает врача потихоньку покончить с «бессмысленной» жизнью одного из членов своей семьи, следовало бы проверить, а не требует ли она этого по финансовым причинам.
Еще одна сторона дела для примера. Недавно услышал от врача, с которым мы дружим, что жена одного из его пациентов, находящихся на последней стадии рака, просила «положить всему этому конец». Однако врач отказался, и через два месяца женщина поблагодарила его за этот отказ. Оказалось, последние несколько месяцев были лучшим временем в их отношениях с мужем, как это ни парадоксально может прозвучать.
Следующий вопрос: если бы эвтаназия была законодательно признана, скорей всего окончательное решение было бы принято семьей или врачом. Какие при этом применялись бы критерии? Любому юристу известно, что так называемые «строгие» юридические принципы и параграфы чрезвычайно гибки, интерпретируются по-разному и таким образом очень скоро могут привести к конфронтации с существующей реальностью.
Многие очень легко исходят из того, что люди должны быть освобождены от своих страданий. А кто контролирует это «медицинское» лечение? Ни один государственный аппарат не в состоянии судить о всех случаях, когда жизнь объявляется «бессмысленной».
«Не по своей воле ты родился»
Давайте посмотрим на дело так: когда в своей жизни мы переживаем самые сложные периоды, какая сила зачастую обнаруживается в нашей душе! Без этого мы никогда не могли бы представить, что обладаем таким мощным запасом, и, возможно, без этого не было бы, за что себя по-настоящему уважать.
И даже если в такой момент обнаруживается не сила, а слабость (причины – страх, паника, отчаяние), это тоже работает на раскрытие личности и ее усовершенствование.
Наша традиция говорит, что есть особенный потенциал, который раскрывается в экстремально тяжелой ситуации. То же относится и к тяжелой болезни, включая период, когда человек в бессознательном состоянии.
Наш дух — то, что Бог в наше тело вдохнул, на разных этапах жизни работает, и не вхолостую, а каждый этап значим и неоценим. И то, что мы в связи с этим способны понять и оценить по-своему, очень относительно, даже в самом лучшем случае это только верхушка айсберга.
Что может дать человеку жизнь без всяких испытаний, в тотальном комфорте? Что он узнает о себе и мире и научится ценить? Какой будет шкала его оценочных категорий?.. Не лучше ли вглядываться в жизнь и стараться рассмотреть дальше на несколько шагов: что за тем или иным стоит, что за собой влечет, к чему в конце концов может привести, каковы могут последствия этих результатов? За жизнь свою и вокруг нас мы отвечаем перед Богом.
Вы выбираете не отвечать перед Ним, считаете, что Бога нет? Ваше право так думать, и тем не менее, Он с вас взыщет. Продуманность и ответственность – лучшее, что мы можем сделать для себя и своих детей, которые, даже будучи самостоятельными, связаны с нами множеством невидимых нитей. Мало того, что для детей — для внуков и правнуков. Надо сказать, согласно Каббале, душа возвращается в третьем или четвертом поколениях, чтобы исправить свои ошибки. Отсюда можно представить «протяженность» того, что вы совершаете в данный момент. Халатность к жизни – следствие недоинформированности. У вас нет детей? Традиция говорит, что гильгуль (перевоплощение душ) существует для всех.
Даже проиграв тотально все свои битвы, мы можем быть уверены: Создатель зачтет все попытки и поставит в заслугу старания – в Его Банке Данных хранятся все детали и малейшие нюансы того, что происходит с каждым из нас, включая мысли вскользь. «Вдумайся в три вещи, которые над тобой, и ты не попадешь в сети греха. Это око всевидящее, ухо всеслышащее и книга, в которую будут записаны все твои деяния» (Пиркей Авот, 2:1).
Право воздержаться от реанимации (распоряжение пациента)
Вернемся к практике реанимации. Бывают ситуации, в которых четко указано, что в случае остановки сердца и/или дыхания пациент не должен быть реанимирован. Это однозначно медицинское решение о конце жизни.
Часто решение воздержаться от реанимации принимают прежде всего, специалисты. Исследования показали, что цифры у врачей, работающих в домах престарелых, имеют свои особенности, потому что во многих домах престарелых было негласно принято решение о том, что в принципе никакой реанимации. И потому 40% этих врачей ответили в опросах, что они явно никогда не отказывались провести реанимацию.
При подсчете результатов годичных опросов, можно видеть, что в Нидерландах ежегодно принимается 91 000 решений по неисполнению реанимации, а это около 6% от всех госпитализаций.
Почему не реанимировать?
Врачи не всегда обсуждают свое решение отказаться от реанимации с пациентами. Только в 14% случаев они, похоже, это все же это делали. С другой стороны, в домах престарелых врачи обсуждали это с пациентами в 28% случаев. В 30% случаев это касалось пациентов, которые могли еще четко судить о своем положении и принимать осознанное решение.
Исследование также показало, что для врачей решение воздержаться от реанимации основано на разных фактах:
прежде всего на диагнозе — 57% случаев; во вторую очередь, из-за отсутствия перспектив восстановления — 54% случаев; в-третьих, причина в низком качестве жизни — 28% случаев; в-четвертых, реанимация была бы безнадежной — 27%; и наконец, в последнюю очередь это желание пациента не быть реанимированным — 8% случаев.
В домах престарелых были приведены те же причины, но низкое качество жизни и желание самих пациентов фигурируют чаще всего. В 75% случаев решение не реанимировать обсуждалось с коллегами и почти в стольких же случаях с персоналом по уходу.
Распоряжение на случай потери умственной или физической дееспособности в результате болезни, травмы
Распоряжение включает в себя предварительное решение человека не быть реанимированным, если в будущем он или она станет критически больным. Судя по литературе, такое распоряжение можно отнести к категории «медицинские решения, относящиеся к концу жизни», поскольку здесь принимается решение, позволяющее сократить жизнь пациента. На самом деле это не решение прекратить жизнь, потому что отнюдь не обязательно, что это будет реализовано на практике. Во многих случаях как раз реализовано не будет.
Основные заболевания, при которых врачи в клиниках и домах престарелых воздерживаются от реанимации, следующие: прежде всего рак — 35% случаев; на втором месте сердечно-сосудистые заболевания — 22% случаев; на третьем — нарушения нервной системы — 16% случаев;
четвертое место у болезни легких — 9% случаев, и пятое — психические расстройства — 3% случаев. (Не уверен, правильно ли понял этот фрагмент отчета об исследованиях).
И это означает, что врачи с самого начала принимают такие решения. Я знаю, что это очень экстремальная ситуация, но согласитесь, такое может стать и обыденной реальностью.
