«И закричал криком великим и горьким» (Толдот, 27:34)
Пришло время перевернуть общепризнанные взгляды, подняться над рутиной мышления. Тот, кто видит в Эсаве низкого убийцу, разбойника без тормозов, воплощение зла, растленности и порочности, совершает зло по отношению к великому человеку, выросшему в доме праотца Ицхака и воспитанному на коленях его деда, нашего праотца Авраама. Такой человек, голова которого похоронена в пещере Махпела (Таргум Йонатан, Берешит, 3:13) вместе со святыми праотцами. Эсав, который рисуется в нашем воображении «человеком поля», бродящим по лесам с мечом и луком, или выходящим в поход мести и уничтожения во главе четырехсот убийц, не тот человек, который «закричал криком великим и горьким очень» изза утраты благословений. Ведь он – «человек поля», каждый день подвергающий опасности свою жизнь на охоте, какое ему дело до «росы небесной и тука земли, обилия хлеба и вина». Ведь он же разбойник, грабящий людей. За тот «крик, великий и горький очень», за слезы, пролившиеся из его глаз, постановлено нам стонать и страдать от его руки, тяжелой и жестокой, до наступления Избавления («Зоар», 12:2) – в погромах Хмельницкого, в походах крестоносцев, в кострах инквизиции и печах Освенцима. Все это расплата за его три слезы!
Мы вынуждены сказать, что его страдание весит столько же, сколько страдания, мучения и смерть десятков тысяч святых, умерших в расплату за его три слезы. Мы вынуждены понять, что его скорбь и протест, его крик и его слезы были настоящими, так как он понимал глубину и верность этих благословений. Понимал их вечность, их духовный и возвышенный смысл. Как объясняют это мидраши и святой «Зоар». И если он понимал их глубину и возвышенность, то есть настолько глубоки были его постижения – почему же он лишился благословений, почему был отброшен от вечного наследия, почему он назван злодеем Эсавом?
Объясним это историей из жизни. Извозчик ехал в телеге, нагруженной товарами. Был разгар зимы, и лил сильный дождь, превращавший снег в топкую грязь. Лошади тяжело ступали и лениво тащили груженую телегу. Когда он подъехал к городу, наступила ночь. Вдруг послышался скрежет – сломалась ость. Поставил извозчик телегу в стороне дороги и, утопая в грязи, пытался починить ее. Больше часа трудился он в темноте, все тело его дрожало от холода и слабости. Когда он приехал в город, там было совершено темно – город спал. Дождь лил потоками, и его одежда промокла насквозь, а настроение упало до некуда. Только сквозь ставни одного из домов пробивался свет. Подумал извозчик: попрошу там пристанища до завтрашнего утра. Старый еврей, маленький и сухонький, с лицом, светящимся, как солнце, открыл ему дверь. Это был святой Магид из Кожниц, который в тот час учил Тору. Но более велика заповедь принятия гостей, чем заповедь принятия Шхины. Тотчас он ввел гостя в свой дом и усадил возле печи. Снял с него одежду, чтобы выжать и высушить, сапоги и портянки. Принес ему халат и стакан горячего чая оживить душу.
Осмотрелся извозчик – комната полна книг, а лицо хозяина дома, как у ангела. Заплакал он и сказал: «Раби, этого мира у меня нет, всю жизнь я тяжело работаю за гроши. Так у меня будет хотя бы будущий мир».
Раби с сомнением покачал головой и сказал: «Реб еврей, если уж этот мир, где ты так тяжело трудишься, ускользает из твоих рук, то будущий мир, для которого ты не трудишься, чтобы заработать его – тем более»… Эти слова так точны и отвечают на наш вопрос. Понятия Эсава были так высоки, всем сердцем он хотел получить вечные благословения, удостоиться всего духовного богатства мира. И он, и наш праотец Яаков. Но в то время, как наш праотец Яаков «сидел в шатрах» и трудился изо всех сил для приобретения вечных ценностей, решил Эсав, что свою энергию приложит в поле, в лесу и роще, а духовность будет влиять на него без усилий и труда, благословениями Небес. Как полагают, его голова и его постижения могли быть «в пещере Махпела», даже если его тело было «человеком поля». Но ему стало ясно, что он ошибся: в надеждах и мечтах, и даже в возвышенных постижениях не получают вечного благословения. Для получения благословений нужно тяжело работать, сидя в шатрах и трудясь над Торой.
