Раби Меир-Лейбуш бар Йехиэль-Михл (Мальбим; 5569-5640 /1809-1879/ гг.) – выдающийся законоучитель и комментатор Писания.

Детство

Родился на Украине, в волынском местечке Волочиск.

В шесть лет лишился отца. Воспитывался в доме р. Арье-Лейба, раввина Волочиска. Прославился под именем «илуй (вундеркинд) из Волыни».

Арцот ахаим

В двадцатилетнем возрасте Мальбим (аббревиатура имени Меир-Лейбуш бар Йехиэль-Михл) начал писать комментарий к кодексу Шульхан арух. В своем комментарии, названном Арацот ахаим (Страны жизни), он стремился обобщить обширный алахический материал, накопившийся за три века со времени создания Шульхан аруха.

Однако он не сумел довести этот колоссальный замысел до конца – работа прервалась на тридцать первой главе раздела Орах хаим (Образ жизни), посвященного законам повседневной жизни еврея. Эта законченная часть комментария была издана в двух томах – в типографии Варшавы в 5620-21 /1860-61/ годах.

Эта книга стала авторитетным источником для установления законодательных норм – р. Исраэль-Меир Акоэн (Хафец Хаим) часто ссылается на нее в своем кодексе Мишна брура.

В должности раввина

В течение двадцати двух лет Мальбим был раввином в ряде небольших местечек.

Хотя Мальбим был воспитан в среде противников хасидизма, в этот период он приблизился к хасидскому движению и стал учеником выдающегося кабалиста р. Цви-Гирша из Жидичева, старшего брата знаменитого хасидского наставника р. Сендера из Комарно.

В 5620 /1860/ году Мальбим возглавил общину Бухареста (после того, как в 5621 /1861/ году объединились княжества Валахия и Молдавия, этот город стал столицей нового румынского государства).

Конфликт с «просветителями»

В Бухаресте он вступил в острейший конфликт с местными «просветителями», которые стремились захватить власть в общине. В 5624 /1864/ году по их доносу Мальбим был арестован румынскими властями: его заковали в кандалы и поместили в каземат до суда – по обвинению в государственной измене его грозила смертная казнь. В этой опасной ситуации решающую роль сыграл глава хасидов Буковины р. Авраам-Яаков из Садигуры – он обратился за помощью к лондонскому шерифу сэру Мозесу (Моше) Монтефиоре, который от имени английского правительства потребовал освобождения Мальбима (Гдолей адорот).

В конце концов, румынским властям пришлось ограничиться высылкой его из страны. В канун шабата конвоиры усадили его на телегу, и в этот момент к нему приблизились два торжествующих «просветителя» – из тех, которые организовали травлю и донос на него. С победной улыбкой они преподнесли ему прощальный «дар» на дорогу: большой поднос с зажаренным поросенком. «Я никогда не проклинал ни одного человека и уж, тем более, еврея, – сказал им Мальбим. – Но сейчас вы не просто обидели меня лично – вы лишили меня возможности спокойно работать над моим сочинением, предназначенным для всего народа Израиля. И поэтому я вам обещаю, что из этой истории вы не выйдите невредимыми, – и возмездие произойдет еще при моей жизни».

Возмездие не заставило себя долго ждать. Через несколько дней после высылки Мальбима один из двух «просветителей» устроил в лесу пикник по поводу победы, одержанной над раввином. Внезапно собравшиеся услышали душераздирающий крик – кабан, вышедший из лесной чащи, насмерть затоптал сына «просветителя». Почувствовав, что проклятие праведника начинает сбываться, отступник решил немедленно покинуть Бухарест, чтобы вдали от города переждать гнев Небес. Но в пути разгоряченные кони сбили ограждение на мосту через реку – повозка с отступником и его семьей ушла под воду, и все погибли. Узнав в тот же день о происшедшей трагедии, и второй «просветитель» решил бежать – но пока он собирался, ему сообщили, что его старший сын упал в глубокую яму и разбился насмерть. В ту же минуту «просветитель» схватил свое охотничье ружье и пустил себе пулю в лоб. Уже после его смерти одного из двух его оставшихся сыновей разбил паралич, а второй лишился рассудка и до конца жизни содержался в психиатрической лечебнице (Иквета демешиха 185).

Раввин Лунчицы и Херсона

В 5625 /1865/ году, после высылки из Румынии, Мальбим возглавил общину г. Лунчица, а затем в течение года был раввином Херсона, портового города, расположенного у Днепровского лимана, на самом юге России.

Комментарий на Танах

В этот год Мальбим получил значительное наследство и решил, оставив раввинскую практику, посвятить все свое время изучению Торы и составлению задуманного им комментария на все книги Писания. Вновь поселившись в тихом и благочестивом Лунчице, он приступил к работе.

Его комментарий на Пятикнижие включал также аналитические заметки по поводу алахических мидрашей – Мехильты, Сифры и Сифрей. Метод и стиль его толкований восходил к классическим комментариям главы мудрецов Испании дона Ицхака Абраванеля: каждый раздел начинался с перечня вопросов, возникающих при его изучении, а затем давалось последовательное разъяснение этих вопросов.

Во многих случаях его толкования опирались на кабалистическое понимание исследуемой проблемы. Так, комментируя пророческие прозрения из книги Даниэля, Мальбим с помощью сложнейших кабалистических вычислений пришел к выводу, что конечное избавление еврейского народа должно произойти в конце седьмого столетия шестого тысячелетия (по еврейскому летоисчислению). На вопрос, почему он занялся подобными расчетами вопреки суровому предостережению Талмуда (Санхедрин 97б), Мальбим ответил следующей остроумной притчей. «Однажды, еще ребенком, – рассказал он, – я отправился с отцом из Волочиска, где мы жили, в Харьков. Быстро утомившись в тряской телеге, я спросил отца на самом выезде из Волочиска: «Долго ли еще осталось ехать до Харькова?». Отец упрекнул меня за нетерпение и сказал: «Малыш, больше не задавай мне этот глупый вопрос!». Мы путешествовали несколько недель, переезжая из города в город и от одного постоялого двора до другого, но, уязвленный упреком отца, я боялся спрашивать, далеко ли еще до Харькова. И вот однажды, рано утром, отец обратился к одному из извозчиков: «Скажи мне, долго ли еще осталось ехать до Харькова?». Я остолбенел: ведь это был тот самый «глупый вопрос», который отец запретил задавать. «Глупыш, – сказал мне отец, – когда мы только выехали из нашего города, впереди оставалось много недель пути. Но теперь, когда мы уже преодолели весь этот путь и приблизились к пригородам Харькова, этот же вопрос стал очень своевременным и уместным».

«Так и здесь, – пояснил Мальбим. – В первых поколениях после разрушения Храма, когда еще предстояли долгие тысячелетия страданий и скитаний по всему миру, мудрецы Талмуда запретили вычислять сроки конечного избавления. Они поступили так, чтобы евреи не отчаялись, сказав: «Возможно ли выдержать такое длительное изгнание?». Но теперь, когда, благословение Всевышнему, большая часть пути уже позади и мы стоим на пороге конечного избавления, вполне уместно вычислять его точный срок» (Сарей амеа 1:13).

Уезд и Лунчицы

В 5632 /1872/ году, еще не завершив работу над комментарием, Мальбим был вынужден покинуть Лунчиц и вновь принять на себя пост раввина.

Причиной его отъезда стало то, что один лунчицкий коммерсант, в предприятие которого Мальбим вложил все полученное наследство, присвоил эти деньги себе. В синагоге, перед чтением Торы, Мальбим поднялся на биму и при всей общине сказал мошеннику: «Ты присвоил все мои деньги и из-за тебя я вынужден снова стать раввином, прервав работу над книгой. Я не прощаю тебя и твое падение обеспечено». Несколько дней спустя этот человек лишился рассудка – его тело с явными признаками самоубийства обнаружили вне городской черты (Гдолей адорот).

Раввин Могилева

В последующий период Мальбим стал главным раввином крупного белорусского города Могилева. В этой общине он создал образцовую систему благотворительной помощи, стремясь обеспечить каждую бедную семью постоянным источником пропитания.

Следующая история является характерной для его подхода к благотворительности. Однажды к нему пришла заплаканная вдова: после смерти кормильца она осталась без средств к существованию. «Знаешь ли ты какое-нибудь ремесло?» – спросил Мальбим. Когда выяснилось, что женщина умеет печь очень вкусные пирожки, которые, по ее словам, можно было бы подавать на царский стол, Мальбим предложил ей войти с ним в дело. «Я дам деньги на муку и другие необходимые продукты, – обещал он, – ты будешь печь и продавать пирожки, а Всевышний пошлет нам Свое благословение». Получив от Мальбима сто рублей, вдова взяла в аренду просторное помещение и приступила к работе. Ее пирожки с удовольствием покупали все жители города, евреи и неевреи, – и спустя шесть месяцев она явилась к Мальбиму с половиной своей выручки. Просмотрев бухгалтерскую тетрадь, которую старательно вел младший сын вдовы, и пересчитав деньги, Мальбим сказал: «Все расчеты верны. Однако разумные компаньоны никогда не извлекают свою долю из дела, которое преуспевает. Оставь эти деньги у себя – и в дальнейшем ты не обязана являться ко мне с отчетом: я бы предпочел вкладывать всю свою долю прибыли в расширение нашего дела» (Гдолей адорот; Маасей авот, Реэ).

Последние годы жизни

В последние годы жизни Мальбим возглавлял общину Кенигсберга, крупнейшего города Восточной Пруссии.

«Проработав раввином в Кенигсберге, Бухаресте и Лунчице, – говорил Мальбим, – я окончательно убедился, что праведность – весьма относительное понятие. Например, в Лунчице праведником называют еврея, который целый день занимается изучением Торы, не покидая дома учения. Средний человек в Лунчице после утренней молитвы отправляется по своим делам, а под вечер вновь возвращается в дом учения и погружается в книги. Нечестивец же только молится в миньяне, но вовсе не учится. В Кенигсберге все по-другому: здесь праведник молится в миньяне, а перед молитвой Минха немножко учится, средний человек молится в миньяне, но вовсе не учится, а нечестивец молится дома, вообще не заходя в дом учения. Что же касается Бухареста, то там праведник молится в миньяне, но в книги уже не заглядывает, средний человек молится у себя дома, а нечестивец не молится и не учится. Получается, что даже нечестивца в Лунчице нельзя осуждать, потому что в Бухаресте он бы считался праведником» (Гдолей адорот).

Р. Меир-Лейбуш, Мальбим, умер в первый день нового, 5640 /1879/ года, в Киеве – по дороге из Кенигсберга в Кременчуг, где он должен был возглавить общину.

Когда служащие похоронного братства вошли в комнату, где лежало тело усопшего, и сняли прикрывавшую его простыню, – комната наполнилась ярким светом. В течение длительного времени служащие стояли в трепете, не решаясь приступить к омовению излучающего свет тела (там же).

Духовное наследие

После смерти Мальбима были опубликованы его аналитические заметки к Талмуду, озаглавленные Йесод хохмат аэгайон (Основа науки мышления).

Из его обширного духовного наследия особый интерес представляет его книга Але летруфа (Целебный лист) – развернутый комментарий на четвертую главу кодекса Рамбама (см.) Мишнэ Тора (Повторение Торы), посвященную вопросам медицины и гигиены.

В книге Яир ор (И воссияет свет) Мальбим убедительно доказывает на основе обширного лексического материала, что в святом языке вообще нет синонимов – каждое слово в Писании обладает особым смысловым значением, отличающим его от других.