Более трех тысяч лет назад большая группа еврейских рабов была освобождена из Египта. С тех пор, в то же самое время, мы ежегодно вспоминаем и заново переживаем их историю, отмечая Песах, праздник свободы.
Представьте, что мы могли бы отправиться в прошлое и сказать царю Египта: «Уважаемый фараон, у нас для тебя есть две новости: хорошая и плохая. Хорошая новость заключается в том, что один из народов, живущих сейчас в мире, поднимется на удивительно высокий уровень и полностью изменит нравственную природу мира. Плохая новость: это будут не египтяне. Избранным народом станет та самая группа еврейских рабов, которые сейчас строят по всей твоей стране прекрасные храмы. Да-да, это будут сыны Израиля».
Ничто не могло бы прозвучать более возмутительно. Во времена фараонов Египет был величайшей империей древнего мира, не только преуспевающей в искусстве и науке, но и обладающей военной мощью. А евреи были людьми, не имевшими своей страны, всего лишь бессильными рабами. В тот период правители разных земель были уверены, что еврейский народ находятся на грани исчезновения. Первое упоминание об Израиле вне Торы — это своеобразный некролог еврейского народа. Он написан на огромной плите из черного гранита, известной как Стела Мернептаха, датируемой тринадцатым веком до н.э., которая в наши дни находится в Каирском музее. Надпись на стеле гласит: «Израиль опустошен. Его семени больше нет».
История выживания еврейского народа настолько исключительна, беспрецедентна и насыщена, что поражает воображение даже искушенного исследователя. Всего лишь за последний век две великие державы, объявившие, что «Израиль опустошен» — гитлеровский Третий Рейх и Советский Союз — сами пали и были всеми забыты. Однако народ Израиля все еще жив и снова процветает.
Многие мыслители и социологи пытались и до сих пор пытаются найти объяснение тому, как определенный народ, его вера и наследие смогли выжить в течение трех тысячелетий в практически невозможных для этого исторических условиях. Великий французский мыслитель, математик, теолог, и физик семнадцатого века Блез Паскаль, писал о евреях так:
«Я вижу множество религий в разных частях мира и во все времена истории… Но так как ни одна из них не имеет признаков истинности более другой, то и разум мой не может дать предпочтения ни одной из них. Но, рассматривая таким образом это изменчивое и странное разнообразие нравственных понятий и верований в различные эпохи, я нахожу в одном уголке света народ, отделенный от всех других народов земли и самый древний из них, с историей, на несколько столетий предшествующей самым древним из известных нам историй... Народ с такою странной и необыкновенной историей невольно останавливает на себе мое внимание...
Этот народ весьма замечателен не только по своей древности, но и по продолжительности своего существования — от времени своего происхождения и до наших дней, потому что, когда народы Греции и Италии, Лакедемона, Афин, Рима и другие, появившиеся гораздо позже, уже давно исчезли, этот народ все еще существует. Несмотря на неоднократные стремления могущественнейших государей стереть его с лица земли, как свидетельствуют их летописцы и как легко предположить по обыкновенному порядку вещей, он сохранился в течение столь многих столетий… Простираясь от самых первых до самых последних времен, история его в своем течении обнимает продолжительность всех известных нам историй».(1)
Это очень трогательные слова, но они требуют объяснения.
Наука выживания
Возможно, мы могли бы позаимствовать ответ у великих мыслителей-исследователей нашего времени, ученых. Они говорят, что, когда ученый стремится выявить закономерности, регулирующие определенное явление, или обнаружить значимые свойства некого элемента природы, он должен провести серию экспериментов в самых разных условиях, чтобы обнаружить те свойства или закономерности, которые при всех условиях были бы одинаковыми.
Тот же принцип относится и к выживанию еврейского народа. Это один из древнейших народов мира, начинающий свою историю с Синайского откровения, произошедшего более трех тысяч лет назад. В течение всех этих веков и до сегодняшних дней евреи жили в очень разных условиях. Они были рассеяны по всему миру. У них было несколько разных языков, различные культурные особенности, различавшиеся в зависимости от среды обитания. Евреи были очень-очень разными, совершенно непохожими друг на друга. Великий комментатор Раши жил в христианской Франции. Маймонид родился в исламской Испании. Рабби Акива жил при римском правлении, а мудрецы Талмуда — под господством Вавилона. Их общины и обычаи тоже были совершенно разными. Они были так же далеки друг от друга, как восточноевропейские евреи XIX века и современные американские инвестиционные банкиры. Но было то, что связывало всех их во времени и пространстве — это вера и образ жизни, соответствующий Торе.
Никакой другой народ не выживал так долго при таких разных обстоятельствах. И если мы захотим раскрыть истинную причину и саму основу существования нашего народа, если будем искать, в чем его уникальная сила, то придем к выводу, что это не территория, не язык, не культура, не фенотип и не гены: единственный постоянный фактор, который сохранялся в нашем народе при всех превратностях его судьбы, — это стойкая приверженность своему духовному наследию.
Это то, что сделало наш народ фактически вечным, не подлежащим уничтожению, несмотря на регулярно повторяющиеся на протяжении тысяч лет попытки уничтожить еврейские тела и души со стороны многочисленных кровавых убийц и чудовищ.
История евреев рассказывает о том, что сила всего нашего народа и каждого отдельного его представителя заключается в глубокой приверженности древнему духовному наследию, которое является основой и сущностью нашего существования.
Рыбы и лисица
Никто не выразил эту мысль лучше, чем рабби Акива, великий мудрец второго века н.э. Талмуд рассказывает о том, что рабби Акива продолжал устраивать собрания и проводить общественные уроки Торы в то время, когда римское правительство при императоре Адриане запретило евреям заниматься какой-либо религиозной деятельностью. Другой мудрец, Папус бен Йеуда, предупредил его, что он подвергает опасности свою жизнь, но тот не отреагировал на его слова. Папус спросил его: «Акива, неужели ты не боишься гнева императора?» На это рабби Акива ответил ему следующей притчей:
Однажды лисица шла по берегу реки и увидела рыб, тревожно мечущихся с места на место.
«От кого вы бежите?» — спросила она рыбок.
«Мы пытаемся спастись от сетей рыбака, который хочет нас поймать».
«В таком случае, — ответила лисица, — поднимайтесь ко мне на берег! Будем жить с вами в мире и дружбе».
«Ах, лисица, — вздохнули рыбы, — и это про тебя говорят, что ты — умнейшее из животных? Ты рассуждаешь на уровне глупца. Если мы подвергаемся такой большой опасности здесь, в воде, где мы всегда жили, то чего ждать на суше, где нас ждет верная гибель?»(2)
По словам рабби Акивы, жизнь по Торе была предназначена для выживания евреев, как вода — для рыб. Да, живя так, мы тоже находимся в опасности, но если бы мы отошли от Торы, на которой строится наша идентичность, чтобы выйти на «сушу» римлян, мы бы точно умерли.
И это было не просто личное убеждение рабби Акивы. Это история всего праздника Песах. Выход из Египта был только началом свободы нашего народа, а не ее концом.
Что было бы с Песахом без его тесной связи с праздником Шавуот? Какой была бы свобода сынов Израиля без Синайского откровения?(3)
Представьте Тору как повествование об обычной культуре или этнической группе. Мы читали о порабощении евреев египтянами. Мы с интересом следили за тем, как они отвоевали свою свободу и обрели собственную страну. Затем следовало повествование о том, как евреи постепенно расселялись по все более широкой территории, вступали в браки с хананеями, йевусеями и представителями других народов древнего Ближнего Востока и, как казалось, начали безвозвратно растворяться… Но мы выжили, потому что в Израиле нас сопровождала Тора. Мы есть те, кто мы есть, благодаря великой вере, которая оказалась сильнее, чем величайшие империи в истории.
Древний египтяне, греки и римляне построили великие памятники архитектуры, чтобы пережить ветра и пески времени. То, что они оставили после себя, частично существует до сих пор и в некотором отношении вызывает восхищение. Но от них осталась только архитектура, а не цивилизация, которая когда-то подарила им жизнь.
Древние израильтяне тоже были строителями, но они построили не просто каменные монументы. Вместо этого они были собраны на Синайском полуострове, чтобы основать праведный гармоничный мир, достойный стать домом, где бы постоянно присутствовал Всевышний. Камни, из которых построены его стены — это его святые дела, а строительный раствор — изучение Торы и милосердие. Наставляя сынов Израиля, что Архитектор этого мира — Бог, а строители — все, кто желает стать Его «партнерами в творении», Моше превратил группу рабов в по-настоящему вечный народ.
Сноски
- Паскаль, «Мысли», 1657-1658.
- Талмуд, Брахот, 61б.
- Стоя перед фараоном, Моше не просто требовал от имени Бога отпусти Его народ, но уточнял: «Отпусти народ Мой, чтобы они могли служить Мне». (Шмот, 7:16). См. также Сефер ха-Хинух (Мицва, 30б), что смысл Исхода был в том, чтобы заключить с Богом завет, который является поддерживающей нас силой. По этой причине Шавуот — единственный праздник, который не имеет четкой календарной даты. Тора обозначает его как 50-й день после Песаха. Поскольку Шавуот таким образом является завершением Песаха, цель Исхода была реализована только в тот день, когда мы стояли на Синае.
