Поговорим  о нашей жизни на  земле.

Именно  она «переносит»  человека  из чрева человеческого, чрева его «персональной» матери, в чрево земли – «матери всего живого», – той земли, из которой он взят и в которую возвращается. И земля – это «мать», которая питает и поддерживает его все дни его пребывания на ней. Жизнь на земле – не что иное, как мост, соединяющий два разных вида жизни, близких к самому ее источнику в высших мирах. Два этих вида располагаются на противоположных краях этого моста, то есть жизни в нашем мире (удаленном от упомянутого источника жизни). Два этих вида – жизнь предшествующая (сотворение и пребывание души в высших мирах до ее прихода в этот мир) и жизнь будущая (в мире грядущем). И при том, что оба эти вида – в высших мирах, вблизи самого Источника жизни, они отличаются друг от друга коренным образом. Жизнь предшествующая – совершеннейшим образом зависимая, тогда как будущая – «самостоятельна» и определяется духовными приобретениями, сделанными человеком в нашем мире с использованием свободы выбора.

Упомянутый выше мост-переход мы называем «жизнью», выход из чрева матери – «родами», а возвращение в землю – «смертью», поскольку в течение упомянутого перехода человек не ощущает ничего, кроме сиюминутной своей жизни, и нет у него понятия о жизни души без дыхания в ноздрях его (то есть без тела). И еще нет у него знания ни о чем из прошлого, и нет понятия ни о чем из долгого-долгого будущего – так, что даже кажется ему, будто тот короткий переход и составляет все его бытиё – без предшествующего ему и без последующего.

Представим себе человека в первые месяцы его на этой земле: скрюченный зародыш в чреве матери, с головой между колен, с плотно закрытым ртом, получающий питание свое готовым через пупо-вину. Будь у него тогда чувства как у ходящих по земле людей, – он, безо всякого сомнения, воспринимал бы в качестве окружающего мира только пространство, занимаемое им в животе матери. И время пребывания там казалось бы ему чрезвычайно протяженным – как вся человеческая жизнь (так и у младенцев или маленьких детей, пока они далеки от жизненных забот, время тянется очень медленно). Мира обширнее живота его матери он не мог бы себе и представить.

Если бы два брата-близнеца, два зародыша, стали обдумывать все это и спрашивать друг у друга: «Что будет с нами после того, как мы выйдем из чрева нашей матери?», они никоим образом не могли бы даже вообразить себе, что их ждет, что увидят их глаза и услышат уши там, на земле. А теперь представим себе, что один из этих братьев-близнецов верит в представление о жизни, предстоящей человеку после его исхода из живота матери, а второй – «неверующий рацио-налист», верящий лишь в то, что способен постичь своим разумом, и для него не существует ничего, кроме «этого мира», – того, в котором он сейчас находится и который ощущает. Ясно, что они расходятся во взглядах и спорят о будущем не меньше, чем спорят живущие на земле две категории людей: верящие в вечность души (и особенно остр этот спор по поводу грядущего) и отрицающие их взгляды, по-лагающие, что нет у человека ничего, кроме того мира, в котором он живет сейчас. И если скажет «верующий», в соответствии с полученным им знанием, что при исходе из чрева матери человек рождается для новой жизни в более разнообразном и просторном мире, где он будет есть ртом, и видеть вдаль глазами, и слышать ушами… и на своих прямых ногах он будет в полный рост передвигаться на большие расстояния по огромному земному шару… А на нем – и моря, и реки, и многое другое, и растут растения. А над всем этим – небесный свод и сонм светил, и т.д., и т. п… Ясно, что второй брат, который ве-рит только в то, что постигает его разум, лишь посмеется над своим наивным братом, который болтает пустое, и скажет ему: только глупец и простак может поверить всем этим бесчисленным байкам, ко-торые разум отвергает! И чем больше «верующий» брат будет допол-нять картину и рассказывать обо всем том разнообразии и великоле-пии, которое они увидят во внешнем мире, тем больше будет высмеивать его второй.

– Ну, и что же, по твоему мнению, мой рационально мыслящий брат, – спрашивает его брат «верующий», – будет с нами, когда мы покинем живот нашей мамы?

– Это очевидно, – отвечает тот. – Если вдруг откроется выход из того места, которое образует сейчас наш мир, где ты живешь на всем готовом, ты рухнешь в пропасть, из которой нет возврата, – будто тебя и не было!

Так они беседуют – и вдруг… открывается материнское чрево… «Наивный» брат начинает скользить, вырывается из него и выпадает наружу. Оставшийся потрясен этим «несчастьем» и горько сокруша-ется: «О, брат мой, где ты? Как это с тобой случилось? Твоя наивная и глупая вера в «муки предстоящих родов», сослужила тебе плохую службу… Из-за нее ты не собрался с силами, чтобы крепко держаться не свалиться в пропасть!» И пока он так причитает и сокрушается о потере брата, до него доходит плач новорожденного… Он содрогается, услышав эти звуки, и продолжает: «Несомненно, это был последний стон перед тем, как отошла его душа!»

И в то самое время, когда по одну сторону, в животе матери, – стоны и оплакивание смерти брата, по другую сторону, в доме новорожденного, – торжество и веселье: «Поздравляем, поздравляем! У нас – родился сын!»

И как сама действительность показывает нам, что жизнь до рождения – лишь переход к жизни в более просторном, чарующем мире, так, и даже в еще большей мере, наше временное пребывание на земле – лишь переход к жизни в мире еще более величественном и ослепительно прекрасном. Таком, о котором у человека в узких материальных рамках этого мира нет ни малейшего представления… сколь ни велика разница между «миром материнского чрева» и нашим миром, неизмеримо больше разница между нашим миром и миром грядущим, в котором окажется душа, когда освободится от оков этого мира!

Эта статья — отрывок из чудесной книги «Мост жизни». Эту книгу можно приобрести на сайте еврейской книги.