Статья посвящается

Эта статья еще никому не посвящена. Нажмите тут, чтобы её кому-то посвятить!

Сила добрых слов

У меня на лице довольная улыбка, совершенно не соответствующая той мрачной обстановке и собранию скорбящих, среди которых я нахожусь. Сегодня первая годовщина смерти моего дедушки, и мы, его потомки, собрались, как того требует традиция, чтобы в память о нем посидеть за трапезой и с любовью поговорить о человеке, который был мужем, отцом, дедом и даже прадедушкой.

Атмосфера в доме моей тети пронизана тоской; грусть отражается в глазах ее гостей, звучит в их голосах.

Мы говорим о том, как пусто стало после ухода Зейде*.

Никто сегодня в этой комнате не мог бы с таким достоинством сидеть во главе стола, озорно сверкая голубыми глазами. Никто не предложит свежую порцию остроумия, произнеся это тихим голосом и сопроводив сухим смешком. Никто не будет прислушиваться, приложив руку к уху, чтобы внимательно выслушать самых маленьких. Кроме дедушки…

Как же это странно, что отсутствующий человек на самом деле может здесь присутствовать — и столь ощутимо!

Итак, только я остаюсь нетронутой печалью. Смотрю на скорбные лица, которые люблю больше всего на свете, и думаю: если бы не мои ужасные обстоятельства, я бы сейчас была такой же, как они.

Когда бы я ни думала о похоронах, у меня начинают стучать зубы. В то утро, когда я стояла на тротуаре и смотрела, как отъезжают машины на кладбище, мои зубы стучали, но не от зимнего холода, а от шока, который наступил, когда мой отец говорил хвалебную речь в память Зейде.

Гул плача, который начался еще до того, как вышел первый оратор, усилился, когда следом за ним вышел мой отец. Единственный сын моего единственного деда говорил с уважением и любовью — и при этом очень сдержанно. И вдруг, в внезапном порыве, отец отчаянно закричал: «Папа, пожалуйста, заступись перед Небесным престолом за мою внучку Блими!»

Сначала я была ошеломлена. Я прежде уже бывала на похоронах, но еще никогда не слышала такой просьбы! Будто тисками сдавило голову. Боже мой! Моя Блими действительно больна! И тогда мои зубы лязгнули и стали отбивать дробь.

После того, как похоронная процессия медленно двинулась вперед, я прошла три квартала до больницы, которая всего два дня назад стала моим вторым домом.

Приехала моя невестка Тиффани, чтобы помочь, посидеть при маленьком инертном тельце, беспомощно лежащем в реанимации, а мы с мужем смогли отправиться на похороны.

«Ничего не изменилось», — сообщила мне Тиффани, когда я вернулась.

Быстрый взгляд на мониторы и дренажные трубки, которые тянулись из груди малышки, подтвердили, что моя четырехлетняя дочь все еще на грани смерти и, увы, не менее, чем это было, когда ее срочно доставили в отделение неотложной помощи из-за дыхательной недостаточности.

Редкие бактерии, атакующие ее кровь и легкие, вели войну с ежедневным арсеналом антибиотиков. Рентгеновские снимки освещали эту перестрелку шесть раз в день, и до сих пор побеждали бактерии. В течение лихорадочных сражений моя дочь блаженно спала в искусственной коме.

Когда я впервые увидела ее тельце, раскинувшееся на больничной койке, с подгузником, оснащенное вентилятором, катетерами и трубками, Блими показалась мне безвольной куклой или, что еще хуже, опустошенной и потерянной раковиной.

Меня окончательно ошеломила эта странная и внезапная драмой моей жизни. Ведь до сих пор я была целиком поглощена проблемами со здоровьем дедушки, опасаясь фатального поворота, который, как мне казалось, все же был неотвратим.

В другие моменты жизни я напрасно беспокоилась о том, будет ли мой маленький сын радоваться рождению брата или сестры. Теперь же моя жизнь вращалась просто вокруг красных цифр на мониторе.

Несколько недель я думала о том, как мой отец неизбежно будет вынужден сидеть шиву (законы траура, связанная со смертью самых близких родственников). Я каждый день приходила проведать дедушку, помочь ему, предлагая, если понадобиться, приготовить еду или позвонить по телефону. И вот даже через три дня после настоящей шивы я так и не показала лица в доме бабушки, где сидела моя семья. Мысли о вопросах, с которыми я столкнулась, меня пугали. Увы, у меня совсем не было хороших новостей, поэтому я держалась на дистанции.

На третий день шивы состояние моей дочери ухудшилось. Ее маленькие легкие окончательно сдались, и нужна была немедленная операция.

Незадолго до операции ее вывели из комы. Из-за парализующих наркотиков она оставалась неподвижной, но ее мягкие круглые глазки уже искали мои глаза.

Я беспомощно держала ее мягкую ручку и вытирала слезы, которые текли у нее из внешних уголков глаз и дальше к ушам.

Меня не пустили в операционную, Блими увезли. Моя малышка была в сознании и боялась там одна, без меня.

Я ощутила панику, когда за ней закрылись трепещущие двери, но затем, как ни странно, вдруг нахлынуло такое спокойствие… Впервые за пять дней, прошедших с момента, как ее госпитализировали.

Хотя двери в операционную были закрыты и там не было окон, я почему-то хорошо видела, что за ними. И там, рядом с кроватью моей дочери, где только что лежала моя рука, стоял Зейде. Его черная фетровая шляпа и костюм выглядели странно среди команды суетящихся хирургов и медсестер в белых халатах. Благодаря материнской интуиции я поняла, что в этот самый уязвимый момент моя дочь не одна. И я тоже.

Нет, не могу сосредоточиться. В доме тети в печальной тишине кто-то, знавший моего дедушку, говорит о нем добрые слова, но мои мысли совсем в другом месте.

В прошлом году у Блими была операция на сердце, трахеотомия и реконструктивная хирургия горла, а теперь малышка прошла через операцию на легких. Нам сказали, что так заболеть мог только один человек на миллион и при этом только один на миллион способен выжить. Видимо, подразумевалось, что нас так хотели подбодрить.

Сидящая слева от меня родственница трогает меня локтем, шепча: «Я действительно по нему скучаю».

Я киваю в знак согласия, но внутри ликую и пою.

Может быть, как и другие нормальные люди, я хочу по нему скучать и даже пытаюсь это делать. Но в моей жизни, как и в жизни маленькой Блими, он явственно есть, настоящий, заботливый, очень любящий, и он помогает нам жить.

____________

*Слово “Зейде” переводится с идиша как “дедушка” и часто является в еврейских семьях ласковым обращением со стороны внуков.

Была ли эта информация полезной?

Да
Нет
Спасибо за ваш отзыв!
Скачать наше приложение
Вам понравилась статья? Поделитесь ею с друзьями!
Facebook
VK
OK
Telegram
WhatsApp
Skype
Еще от Автора
Спонсировать

Вы можете помочь нашим проектам, урокам и программам

Нам нужно собрать 5.000 USD в этом месяце, из них собрано:
17%
Maaser Truma

Дорогой ,

Пожалуйста, выполните перевод на сумму на выбранную вами карту.

🇷🇺 Сбербанк карта — 220 220 363 423 9752
🇺🇦 Карта Альфа Банка - 5168 7520 0634 9925 на имя Веретельник Илона Александровна

Большое спасибо!
Рав Реувен Куклин

SSL Security 100% безопасный перевод

Другие пользователи посвятили эти статьи своим близким.

Посвятить статью

Dedicate Article

Внимание!

После отправки данной формы, статья будет обработана в течение 48 часов.

Случайные статьи из рубрики Биография
Возможно, вам это понравится!
Перейти к содержимому
Имрей Ноам Мы хотели бы показывать вам уведомления о последних новостях и обновлениях.
Dismiss
Allow Notifications