Рассказывал рав Шалом Швадрон:
В одном из многочисленных местечек России жил человек, чья судьба должна была стать примером необычайной силы духа. Он был аптекарем по профессии, и ничто в его повседневной жизни не выдавало его принадлежности к еврейскому народу. День за днем он смешивал лекарства, помогал больным, и никто из местных жителей даже не подозревал о его происхождении. Он был одним из тех, кто полностью растворился в окружающей среде, став неотличимым от своих соседей.
Это были страшные времена для российского еврейства. По всей стране бушевала гражданская война, и два непримиримых лагеря — большевики и сторонники царя Николая, «белые» — вели между собой ожесточенную борьбу. Но настоящая трагедия заключалась в том, что простые евреи оказались между двух огней. Каждая из враждующих сторон подозревала их в сотрудничестве с противником. Если белогвардейцы считали всех евреев большевистскими пособниками, то красные войска видели в них сторонников царского режима. В результате еврейские общины подвергались постоянным преследованиям с обеих сторон, живя в постоянном страхе и неопределенности.
Даже после того, как большевики одержали верх над царской армией, положение евреев не улучшилось. Гражданская война продолжала полыхать, унося все новые жертвы, и еврейские общины по-прежнему страдали от произвола обоих лагерей.
В ходе своей военной кампании большевистские отряды методично продвигались от города к городу, от деревни к деревне, устанавливая свою власть. В один роковой день они вошли в селение, где жил наш аптекарь. Следуя уже отработанному сценарию, они первым делом обратили свое внимание на местных евреев. Приговор был жестоким и безапелляционным: все евреи объявлялись пособниками врага и приговаривались к смерти.
Чтобы придать казни показательный характер, большевики издали приказ: все евреи должны собраться на центральной площади. Они хотели, чтобы это стало уроком для всех жителей — «чтобы видели и боялись».
Морозное утро застало на площади триста несчастных — мужчин, женщин, стариков и детей. Их построили в длинные шеренги, приказав держать руки за спиной. Напротив них встали вооруженные солдаты, готовые в любой момент открыть огонь. Жестокий командир отряда настоял, чтобы все местные жители присутствовали при казни, желая преподать наглядный урок о том, что ждет каждого, кто осмелится противиться власти большевиков.
В воздухе повисла мертвая тишина. Приговоренные начали читать предсмертные молитвы, прощаясь с жизнью. Казалось, что надежды уже не осталось. Но именно в этот момент в толпе местных жителей началось какое-то движение. Кто-то решительно пробирался сквозь толпу к командиру отряда.
Это был тот самый аптекарь. Подойдя к командиру, он произнес громким, дрожащим от волнения, но твердым голосом: «Поскольку я тоже еврей, если моим братьям суждено быть расстрелянными, такова будет и моя судьба. Я не желаю отличаться от своих братьев в этот час!»
Его слова произвели эффект разорвавшейся бомбы. До этого момента никто в деревне не подозревал о его еврейском происхождении. Но теперь, увидев страдания своих братьев, он почувствовал, как в нем пробуждается что-то глубинное, древнее — та самая искра еврейской души, которая казалась давно потухшей. В этот критический момент он не смог остаться в стороне, готовый разделить судьбу своего народа.
Местные жители, для которых аптекарь был незаменимым человеком, пришли в смятение. Они начали кричать и умолять солдат пощадить его: «Кто будет готовить нам лекарства? Кто позаботится о наших больных? Кто поможет нам в час нужды?» Но аптекарь, со слезами на глазах, лишь повторял: «Убейте меня вместе с моими братьями!»
И тут произошло нечто необъяснимое. Среди большевиков возникло замешательство, которое быстро переросло в настоящее смятение. Без каких-либо объяснений они начали собирать свое оружие, спешно покидая площадь. Возможно, их поразил этот акт самопожертвования, а может быть, искренние мольбы местных жителей заставили их задуматься. Как бы то ни было, они просто ушли, оставив всех евреев в живых.
Так благодаря неожиданному проявлению еврейского самосознания, благодаря внутренней силе, пробудившейся в, казалось бы, полностью ассимилированном человеке, были спасены триста жизней. Эта удивительная история, переданная равом Моше Аароном Штерном из йешивы Каменица в Иерусалиме, стала свидетельством того, что даже в самые темные времена свет веры и человечности способен творить настоящие чудеса.
В этой истории переплелись героизм и чудо, самопожертвование и милосердие. Она показывает, как один человек, решившийся встать на защиту своего народа в момент смертельной опасности, смог изменить, казалось бы, неотвратимый ход событий. И хотя времена меняются, сила духа и верность своему народу остаются теми качествами, которые способны творить чудеса даже в самых безнадежных ситуациях.
