Предыдущая глава
ГЛАВА ПЯТАЯ. ВЗГЛЯД АВРААМА НА ЕДИНЫЙ, ЦЕЛЬНЫЙ ЗАМЫСЕЛ ВСЕВЫШНЕГО – В ЗАБОТЕ О СВЯТОСТИ ИМЕНИ ЕГО
1. Ничего не сказал – и исполнил… Довольно ли этого для понимания величия и сути испытания Акедат Ицхак?
Сказал Авраам перед Всевышним (после испытания): «Властелин миров! В тот час, когда Ты сказал мне: «Прошу, возьми сына твоего, единственного твоего…», – я мог ответить так: вчера Ты сказал мне: «В Ицхаке наречётся», а теперь говоришь – «Прошу, возьми сына…» Но я не стал того делать, не дай Б-г, – а подавил в себе жалость, чтобы исполнить волю Твою. Да будет воля Твоя, Г-сподь, Б-г наш, на то, чтобы в час, когда сыны Ицхака дойдут до греха и дурных дел, – вспомнил Ты ради них, как связан был Ицхак, – и преисполнился жалости к ним!» (Мидраш Раба, 56:10).
А в Псикта раба сказано даже более того:
Говорит Авраам Всевышнему: «Было у меня, что сказать Тебе… и если бы я сказал, – нечего было бы Тебе ответить!»
Мидраш несет в себе идею «меры за меру»: «как я подавил мою жалость к Ицхаку, – так и Ты пробуди Твою жалость к сынам его!» И пишет р. Э. Деслер (он приводит эти цитаты в Михтав ме-Элияу, т. 2, Нисайон а-акеда, стр. 191), что Авраам проявляет здесь преданность Всевышнему, готовность на все ради исполнения Его воли: битуль ацмо – полное самоустранение перед ней: «И Авраам открывает здесь, что вся суть испытания для него – не требовать от Всевышнего разъяснить ему явное противоречие (двух приводимых в мидраше речений Его), – хотя этим он мог бы избавить себя от (ощущения в душе) сокрытия и ущерба имени Всевышнего».
Это – если бы Авраам получил ответ. А если бы Авраам спросил и Всевышнему «нечего было ответить», как сказано во втором мидраше?! Насколько больше был бы тогда хилуль Ашем – ущерб святому Имени – в душе Авраама!
И изучающие эпизод Акедат Ицхак обычно на том и останавливаются: Авраам оттолкнул, отринул от себя все те свои чувства перед лицом полученной им заповеди, ни о чем не спрашивал и исполнил ее с величайшим смирением.
И обычно отношение изучающего этот эпизод – как к событию величайшей важности, но одноразовому, далекому от уровня служения нашего. Тема урока, когда доходим раз в году до данной недельной главы… Да, обязан еврей спрашивать себя: «Когда же дела мои сравнятся с делами праотцов», – но сравниться с Авраамом в Акедат Ицхак???
И всю великую тайну и драму этого грандиозного события видят лишь в полном самоустранении Авраама; и вроде бы довольно этого для понимания нашего.
2. Нет – не довольно!
Смолчал Авраам и исполнил… Десятое испытание – величайшее, последнее и высшее из всех, вобравшее в себя из всех предыдущих. И если так – следует спросить: во всем ли, в чем так проявил себя Авраам в предыдущих девяти испытаниях и вообще в служении своем, ив чем он оказался выше всех прежних праведников, – он проявил себя и в Акедат Ицхак, – если он лишь «смолчал и исполнил»?
Три обстоятельства приводят нас к ответу: нет – не во всем!
Первое – то, что слишком многое в предшествовавшей истории служения нашего великого праотца выводит сделанное им чрезвычайно далеко за рамки «молчаливого исполнения».
Второе – то, что некоторые описанные в Торе детали исполнения Авраамом заповеди Акедат Ицхак однозначно указывают, как мы увидим далее, на выход за эти рамки! «Исполнил заповедь» – это еще не все; вопрос еще – как исполнил? И вот – в главе четвертой, п. 3, мы уже уяснили смысл одной такой детали – того, что он сделал без приказа, – «экзамена», который «не сдали» Ишмаэль и Элиэзер (и тем ответили на наш вопрос 3 в третьей главе).
И третье – конечно же, всегда была у него на то серьезная причина, – как в делах предшествовавшего служения, так и здесь – в Акедат Ицхак. Вспомним, например, сказанное у нас в 5-м вопросе, – что из-за проблемы запрета меила для того, чтобы Авраам возложил дрова на Ицхака, нужна была важнейшая, огромная причина!
3. Первое обстоятельство – все, о чем мы говорили, сравнивая служение Авраама со служением Ноаха (см. у нас глава вторая).
Начать, однако, нужно с самого начала его дел. Кто заставлял или просил Авраама, который рос в доме отца-идолопоклонника, с детских лет искать истину: «где я и что я, и что это за широкий и прекрасный мир вокруг меня, и откуда мир этот взялся – так мудро устроенный?» И бунтовать в доме отца, разбивая идолов и насмехаясь над теми, кто их покупает, – до того, что только чудо спасло его от гнева царя Нимрода? И найдя Творца – распространять и доносить истину о нем до всех, до кого могла дотянуться рука его? И – совершенно немыслимое дело – ему, частному лицу, выступить на войну против могучей коалиции четырех царей, только что победившей своих врагов? И сесть, страдая от боли после недавно сделанного обрезания, в невыносимо знойный день у входа в свой шатер, чтобы зазывать в него кого угодно, угостить, дать отдохнуть – и поделиться той великой истиной… И кто просил его в таком ярком эпизоде – молитве за Сдом (см. у нас в главе второй п. 2), – оспаривать дела Всевышнего суровыми и дерзкими словами?
«И подступил Авраам, и сказал: неужто Ты погубишь праведного с нечестивым?… Недостойно Тебя делать подобное, чтобы погубить праведного с нечестивым… Неужто Судья всей земли не учинит правосудия?» (Берешит, 18:23 – 25). Объясняет Берешит Раба: «Подступил (Авраам) – для войны…»
И продиктованы были слова эти как состраданием к немногим праведникам, которые, быть может, есть в тех грешных, обреченных городах, так и – не менее того – ревностью и заботой о великом святом имени Судьи всей земли: насколько поймут, как воспримут остальные обитатели мира великую катастрофу и трагедию?
«Согрешил и снова согрешил – и сделалось как будто разрешенным». Но не только грешнику тому, но также и видящим его: привычка видеть его грех смягчает впечатление от мерзости греха, – тем более, когда видят, что Судья долго не наказывает… И в результате – наказание, когда приходит, кажется не по греху тому уж чересчур жестоким, – и грешнику, и зрителям… И верное понимание, и чувство справедливости суда – откладываются до времен весьма дальних в общем замысле Творца, – и страдает, и терпит урон Его имя… (Как видно это ярко на примере европейской Катастрофы, – увы, не видим, не осознаем ее причин, – а только ужасы ее)…
И вот, молитва эта за Сдом, хотя и не причисляется к десяти испытаниям Авраама, – чрезвычайно важная вершина его служения! Великий страх и ревность за святое Имя – и вытекающая из нее, не побоимся этого слова, – инициатива: защитить его, – даже ценой «войны» – резкими и смелыми словами той молитвы… О которой никто не просил и не заставлял, – как много позднее в славном деянии внука Аарона – Пинхаса, выступившего против грешников (Бемидбар, 25:7 – 8)… Но объединяющее их здесь – «война», смелая инициатива.
Великий страх и ревность – они же и причина, третье обстоятельство, как мы писали выше (п. 2).
4. Так что не столь уж это ново у Авраама – инициатива, – то, чего не было у Ноаха!
Если вспомнить обо всем пути служения Авраама. Не всегда называют это испытанием, – но во многих и многих делах у него был выбор: жить жизнью обычного праведника, как те, что были до него и после, и есть поныне, и служат Всевышнему в рамках прямо Им предписанного, подобно Ноаху, или – стать первым в ином совершенно служении!
И если так, – могло ли быть, чтобы и в Акедат Ицхак, – десятом, истинно вершинном испытании во всей жизни, которое вобрало в себя все предыдущие достижения и превзошло их, – не было у Авраама ревности – и вслед за ней – инициативы – важного аспектаназванных выше дел его?
То есть не было того, в чем было все преимущество его в сравнении с Ноахом, – из-за чего пишет о Ноахе Раши: «Некоторые толкуют, что если бы он жил в поколении Авраама, – не значил бы ничего» (см. у нас в главе второй, п. 1); может ли быть такое?
Итак, кроме самоустранения – инициатива… И как это может быть вместе?
Очень просто. Самоустранение Авраама – лишь в том, что повеление будет непременно и быстро – «встал рано утром» – исполнено; и молча, без вопросов. Вопреки невыносимой тяжести, всем непосильным вопросам и тьме, – «сокрытию и (ощущению) ущерба имени Всевышнего, окутавшими Авраама из-за того, что он не может понять путей правления Святого благословенного» (р. Э. Деслер, там, 191).
А инициатива – в том, как повеление это будет исполнено! Она вся – на путях исполнения; и секрет ее, как мы увидим – в тех самых «непонятных деталях» исполнения, – предмете наших вопросов в главе третьей.
Как в свое время никто не заставлял и не просил Авраама молиться за Сдом, – так и теперь, в испытании Акедат Ицхак, – не словом на сей раз, а неожиданным, из глубины души деянием являет он себя! Не по приказу – а по благородному неравнодушию ее…
Не словом – ибо молитва здесь была бы – не как молитва о Сдоме. Хотя и было ей место, – объясняет р. Элияу Деслер, – если не об отмене приговора, то о том, чтобы прояснил ему Всевышний пути Свои, – но: «боялся Авраам: а вдруг примешается к его молитве легкая тень сопротивления воле Всевышнего – тонкий аспект глубокой любви к сыну, Ицхаку» (Михтав ме-Элияу, т. 2, стр. 191).
И в итоге – он мог только действовать – исполнять приказ! А молитва – могла быть лишь об одном: чтобы Всевышний дал силы для его исполнения, см у нас во Введении.
Однако действие – каким же ему быть?
5. Каким? Таким, чтобы в итоге – исполнить приказ «Возьми сына…» так, чтобы не «аспект разрушения» в том исполнении был, а «аспект созидания»!
«Аспект разрушения»? Да! Ведь Авраам не знает, что приказ «Возьми сына…» – лишь испытание; и боль его, кроме боли отца, – об ущербе имени Всевышнего…
Горечь и недоумение, пусть даже и не высказанные, как говорит мидраш, – никуда не уходят и жгут его душу. Из-за чего? У такого праведника, как Авраам, – притом, что ничто человеческое ему не чуждо, и любовь к сыну у него так велика и глубока, – самая большая боль его – об имени Всевышнего! Ибо забота об имени Всевышнего – дело всей его жизни, – и может ли она вдруг уйти, покинуть его сейчас???
Боль об ущербе Имени – если не будет исполнено великое обетование «В Ицхаке наречётся…», – и даже если Авраам никому не рассказывал о нем… Ведь слово Всевышнего остается словом Его, даже если в мире, кроме Авраама, никто о нем не знает…
И даже когда ущерб тот – лишь в собственной его душе… Если душа эта – служителя великого, как Авраам, и он представляет перед Всевышним весь род людской в своем служении, – тогда она – словно душа всего мира и рода людского, и ущерб в ней Имени святому – тоже ущерб всемирный…
Тревога о судьбе плодов его духовных усилий в течение всей жизни… Что будет с его учениками? Вспомним Шимшона, как он через столетия движением руки обрушивает на себя вражеский храм с тысячами плиштим на крыше и внутри его (Шофтим, 16:29 – 30; см. подробнее у нас в первой главе), – и точно так Авраам сейчас одним движением руки с ножом – рушит дело всей своей жизни!
6. А в чем же – «аспект созидания»?
Он – плод какой инициативы? Такой, что вся суть ее, – так же, как в молитве о Сдоме, – в заботе о святости имени Творца – не допустить в ней ущерба! И что же надо для того?
«Всего лишь» верить – в единый цельный, нераздельный замысел – в речениях, упомянутых в том мидраше, – как кажется, противоречащих друг другу, полярных и несовместимых, – ведь в том сокрыта самая суть ущерба Имени…
В обетовании: «В Ицхаке наречётся тебе потомство» – и в приказе: «Возьми сына твоего… и принеси его там во всесожжение…»
(Было еще обещание «И Я сделаю тебя народом великим» (Берешит, 12:2). Однако оно не сравнится по важности и силе с «В Ицхаке наречётся…», ибо последнее – гораздо большая ступень близости к Всевышнему; ведь «…народ произведу Я от него» – сказал Он и об Ишмаэле, см. Берешит, 21:13).
«Единый, цельный»… Ведь там, где мы видим только полюса, – свет и мрак, жар и мороз, добро и зло, – там зарождается и оттуда струится весь яд учения о «двух властях»! Учения, которое – антитеза, враг монотеизма, – мировоззрения евреев как народа…
И противоядие ему одно: верить в тот нераздельный замысел во всем!
7. И это то, что сумел Авраам! От веры – перешел он к поиску путей! В «аспекте созидания» славы Всевышнего, – там, где казалось, место – только разрушению…
Сумел разглядеть – своим «взглядом над-земным» (см. в главе четвертой п. 8) – единый цельный, нераздельный замысел Всевышнего в тех двух речениях будто бы несовместимых…То есть: найти такой путь исполнения заповеди «Возьми сына…», в котором ясным образом исполнится обетование «В Ицхаке…»! (Как – увидим позже).
И основа такого служения – «взгляд над-земной» – на путях великой веры его в единство Творца всех миров!
А значит – в единство и цельность всех Его замыслов. Даже когда кажется нам, творениям Его, иное…
Начиная с «Берешит – в начале – сотворил Б-г небо и землю», и далее, и далее – до тех двух судьбоносных речений об Ицхаке, – как и после, во всей истории сотворенного мира.
8. «В начале», – и с этого начинается Тора, – «небо и землю» сотворил Творец. Не «мир» или «миры», а потом – что «мир» сей включал в себя небо и землю, – а сразу сказано. Разом явлены взору нашему две эти полярные стихии!
Так не намек ли здесь на что-то третье, ради чего сотворена та пара?
И что же это? Противостояние стихий – само по себе! Земли и неба, и в том – единый замысел Творца о них! Их вечный устремленный друг на друга взор… Как двух влюбленных… или мужа и жены… или ликов керувим на крышке ковчега… сына и отца… раба и господина… Творца и творения его… И их борение – двух этих полюсов – «покой им только снится»! Сотни-сотни-сотни миллионов, миллиардов вольт – меж ними напряжение, и с накоплением заряда – исполинские разряды – молнии и громы – мировые катастрофы – меж тучами небесными и тьмой стихий земных внизу… Меж Высшим идеальным замыслом – и воплощением его на грешной, неподатливой земле! Замысел Небесный, чтобы земля произвела деревья, что сами по себе уже плоды, – а та произвела деревья, лишь приносящие плоды на ветках… И – подобно кремню – сноп искр, струящий брызги пламени удар, – когда схлестнутся раз за разом две стихии! В человеке – светлый дух с высот – и темная материя низин, из коей вылеплено тело… Родители его начал – и доброго, и злого…
И реющее над всем тем громом и сверканием стихий – знамя Высшего Б-жественного замысла – единого! К конечному, пусть дальнему добру, – к трублению большого рога, вестнику желанному достигнутой границы всех сил зла, – и к Вечному сияющему свету! Трубление и свет – несущие неотвратимо отзвук всех тех громов, отсвет всех тех молний, жар всех тех искр…
И это он – «единый цельный, нераздельный замысел Всевышнего»! В вещах, речениях – на взгляд простой земной – враждебных и несовместимых…
9. И для примера: наш первый царь Шауль – пример подобных «двух речений». Но за ними – единый цельный замысел Всевышнего!
«Когда Шмуэль увидел Шаула, то Г-сподь сказал ему: вот тот человек, о котором Я говорил тебе, что он будет править народом Моим» (Шмуэль-1, 9:17).
Но после – «И было слово Г-спода к Шмуэлю: «Нихамти – меняю на иное задуманное Мною (ранее) – поставить Шауля царем, ибо он отвратился от Меня и слов Моих не исполнил»» (о полном уничтожении Амалека и его достояния; там, 15:10 – 11).
Вот тоже два речения – как кажется, несовместимых…
И как мог изначально возникнуть сей замысел у Того, Кому ведомо как ясный день грядущее – кто годен царствовать и кто не годен?
Ведь сказал пророк: «Кто возвещает изначально, (что будет) в поколениях? Я, Г-сподь, – первый, и с последними Я тот же» (Йешаяу, 41:4; см. Мальбим), – в поколениях от первых до последних Ему открыто все, – и как же ставит Он царем праведника – но к царству негодного, а после сожалеет?
Но было все в рамках изначального замысла единого – о царе Давиде. И Шауль, не ведая того, неистово преследуя Давида, – готовит его себе на смену. Именно в этих обстоятельствах тот должен был взойти на царство, – пройдя испытания многие, также и в том, что дважды мог убить Шауля, – но не сделал этого (Шмуэль-1, в гл. 24 и в гл. 26).
Шауль же, делавший вещи поистине страшные, не исполнивший веление Всевышнего, пытавшийся не раз убить Давида, и даже сына своего в минуту гнева, и приказавший убить священнослужителей города Нов (гл. 22), – умирает праведником, как сказал ему Шмуэль (дух которого после его смерти вызвал Шауль, будучи в сильном страхе, см. там, 28:19): «Завтра же ты и сыновья твои (будете) со мною», – в месте пребывания праведных душ. Шауль – он лишь исполнил тяжкую, скорбную роль в исполнении единого цельного замысла Всевышнего в отношении Давида, – роль пассивную, будучи лишенным в рамках этого замысла свободы воли,– и получает за свои страдания великую награду.
10. Другой пример, когда Всевышний вдруг «решает на иное»
О поколении потопа, погрязшем в страшных грехах: «И увидел Б-г землю; и вот – она растленна, ибо извратила всякая плоть путь свой на земле» (Берешит, 6:12), сказал Всевышний: «Ва-инахем – и поменял на иное задуманное Им (ранее; см. Раши на Берешит, 6:6) – Г-сподь в том, что создал человека на земле… И сказал Г-сподь: истреблю человека, которого Я сотворил, с лица земли… ибо решил Я на иное в том, что создал их» (там, 6:6 – 7).
А вот что было с Вавилонской башней: «И был на всей земле один язык и речи единые… И сказали друг другу: давайте делать кирпичи и обжигать их огнем… И сказали: построим себе город и башню, главою до небес; и создадим себе имя… И сказал Г-сподь… теперь не будет для них недостижимо, что бы они ни задумали… И рассеял их Г-сподь оттуда по всей земле…». (Берешит, 11:1 – 9).
И позволил Тот, Кому ведомо грядущее, зайти и тем, и другим грешникам далеко по дороге греха, – прежде, чем «решил на иное» и покарал.
И вот что сказано в статье, написанной автором этих строк несколько лет назад в связи с эпидемией Короны:
Сказано нашими мудрецами, что злодеи всех поколений будут приведены на землю (через перевоплощение душ) в конце времен. В том числе из поколений потопа и башни, Сдома и Аморы, – что мы и видим ныне самым явным образом по грехам последних поколений…
У автора этих строк есть такая поговорка: «когда я вижу что-то в Торе, я спрашиваю: а где мы это видим в жизни? А когда я вижу что-то в жизни, я спрашиваю: а где мы это видим в Торе?» Ибо Тора, которая есть у нас, – она и есть Торат хаим – Тора жизни! И к этому, по сути, призывает нас рабейну Бахьей в своей книге Ховот а-левавот – «Обязанность сердец», гл.2 «Врата познания»: всматриваться и вдумываться во все – в окружающем мире, в обществе, в себе самом, – чтобы разглядеть за этим, в конечном счете, мощь и единство Творца.
Потоп – прообраз сегодняшней волны распущенности в мире под радужным флагом, который – намек на знак обещания Всевышнего не карать больше землю потопом. И стал он им символом безнаказанности…
Вавилонская башня – «Один язык и речи единые» сегодня – «глобальная деревня»… «Делать кирпичи и обжигать их огнем» сегодня – это наука и техника, а с ними, увы, – не благоговение пред неизмеримой, беспредельной мудростью Творца, Который поделился с нами лишь крохотной ее частичкой и тем сделал возможными все рукотворные наши «чудеса», – а горделивое «Создадим себе имя!» – «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью!», – гордыня и забвение Всевышнего…
Но есть, – нет в том ни малейшего сомнения, – единый цельный, нераздельный замысел Всевышнего в том, что сделал Он с грешниками прежними и сделает с вернувшимися новыми, – тех поколений и нашего последнего, – когда «внезапно придет в Храм Свой Г-сподь… И кто выдержит день пришествия его, и кто устоит при появлении его?» (Малахи, 3:1 – 2).
11. И вот – в том испытании десятом, тягчайшем, истинно вершинном…
Сказано: «Б-г испытал Авраама», – единственный раз сказано такое о ком-то в Писании, – чтобы только не шокировать читателя необычностью приказа? Или же – указать на особый статус и место его – и испытания, и самого Авраама?
С чем это можно сравнить?
Армия проходит долгие-долгие, тяжелые учения. И на их завершение приезжает министр обороны, или даже сам царь… Сидит и наблюдает, и вот – нужно перед ним проявить, показать и закрепить все достигнутое. Он смотрит – и в конце подводит итоги. Не так ли и здесь? Решил Царь небесный окончательно проверить, как истинный солдат Его – тот особенный приказ исполнит! И защитит притом ревниво честь Царя – от того, что в самом приказе ей так угрожает! И вот – в конце – провозглашает Царь: «Теперь Я узнал…», – тоже единственный раз мы видим такое в Писании!
12. …Перешел – Авраам-иври (что значит «перешедший»): от веры в цельный замысел Небесный – к поиску пути в нем – пути своего! И он нашел его таким:
Пусть ненадолго, но осуществится – речение о нем: «В Ицхаке наречётся…»! Пусть даже – «лишь пока жив сын»! (См. у нас глава четвертая, п. 2)
Вместо длинной цепи поколений – Ицхак, одно лишь, первое звено… Но тогда – вместо «лобового столкновения речений» – «В Ицхаке…» и «Возьми сына…», – приходит их непостижимое единство, – тот самый «цельный замысел» с Небес… Который, будь доведен он до конца (хотя не знает о том Авраам в час испытания), – избавил бы весь мир от зла и смерти!
Но и не зная – в том ведь было испытание – нашел Авраам в этом замысле свой путь – свой замысел навстречу замыслу с Небес! Ступеньки всей той «лестницы деяний» над-земных – как мы сказали в конце главы четвертой… И мы проследуем за ним на том пути – насколько нам дано понять…
Нашел – и нет ущерба Имени святому; вместо ущерба – освящение! «Аспект созидания» (п. 5 этой главы) – вместо «аспекта разрушения»!
13. И вот – первая, начальная ступень той «лестницы деяний»
Об этом мы спрашивали в вопросе 1: Авраам седлает осла, пока все спят, а дрова рубит демонстративно, на глазах у всех, кто с ним пойдет. Среди которых Ицхак – пока в тени двух других, остальных, как бы в сокрытии, – вплоть до того «экзамена», который он один выдержит.
И там раскроется вся разница между дровами и ослом: осел останется вдали с теми двумя, а дрова на плечах Ицхака проделают путь к месту приношения и окажутся на жертвеннике, чтобы сгореть вместе с ним… Чтобы пепел их смешался с его пеплом в единое целое, – и его увидят мужи Великого Собрания, когда будут искать место жертвенника при строительстве Второго Храма (см. выше Введение, п. 2, и там ссылку на Звахим, 62а, агаот ве-хидушим р. Яакова Эмдена).
И вот – приводит р. Э. Деслер (Михтав ме-Элияу, т. 2, Нисайон а-акеда, стр. 195) слова Маараля (Гвурот Ашем, гл. 40): о том, что: «Вещи материальные – нет в них реальности рядом со Святым благословенным, Который отделен (и отдален) от материального; и Авраам – есть и в нем (нечто) от того же, ибо есть также и у него (некоторая) ступень Б-жественности. И так же, как Святой благословенный отделен совершенно от материального и ему приносят в жертву (положенное по закону) материальное так, что исчезает бытие его из реальности, – так и Авраам, – у него тоже есть (некоторая) ступень Б-жественности, – ступень над-материальная. И он – тот, кто «раскалывает» то материальное; и это – начало принесения его Святому благословенному». И добавляет р. Э. Деслер: «Маараль имеет в виду тайну, на которую намекают слова: «И наколол дров для всесожжения»».
И вот, – для тех, кто видел Авраама рубящим дрова, – как мы писали в вопросе 1, – человека столь почтенного возраста, очень-очень большого богача, великий моральный авторитет и учитель всей ближней и дальней округи, – для них это был шок и потрясение… Пофантазируем: как если бы в наши дни кто-то увидел, что г. Путин или президент Америки (да простит нас читатель за упоминание о них здесь) сами моют себе машину, чтобы куда-то ехать… Происходит что-то необычное – что только раз в истории бывает, неимоверно важное…
Такова первая ступень той лестницы деяний… Хотел Авраам, чтобы в глазах его будущих спутников (и прежде всего – Ицхака, который пока ничем не выделен из всех троих) осталось яркое впечатление – одно и не более: как он, Авраам, лично колет дрова, – но не как седлает осла – чуждого святости предстоящего события.
(Хотя и есть тут место сказать о том, что слово хамор – осел – похоже на хомер – материя, и седлание осла символизирует установление власти духовного начала над материальным, – и вспомнить об осле, на котором едет Машиах… И Авраам обещает отрокам, что он вернется с Ицхаком к ним, – а значит, и к ослу, – позднее. Быть может – намек на то, что в будущем и их, и весь материальный мир коснется духовное влияние того служения, которое сейчас идут исполнять они с Ицхаком).
Продолжим наш подъем по «лестнице деяний» Авраама, – над-земных, чудесных, – в следующей главе.
