И довершила Ривка
(Повторим вначале несколько строк в конце предыдущего урока на главу Хайей
Сара).
1. То, что начала Сара, – продолжила и довершила Ривка:
«И Ицхак любил Эсава, ибо ловля на устах его, а Ривка любит Яакова» (Берешит, 25:28), – и в свете этого мы будем говорить о преемственности служения двух праматерей, Сары и Ривки, в деле формирования основ нашего еврейского народа.
Итак, наш первый, общий и главный вопрос – чем же Ривка довершила начатое Сарой?
Начатое Сарой – отстранение от служения Всевышнему одного из сыновей Авраама – ее мужа. А Ривка продолжает, только теперь отстраняемый – также и ее сын, и даже первенец – обоих… И в этом для нее, несомненно, – особая тяжесть того, что она делает…
«Ривка любит Яакова»; «любит» – в настоящем, а не прошедшем времени, как сказано о любви Ицхака к Эсаву. Любит – вне времени и условий, без того, что Яаков вкладывает ей в рот изысканные яства, а в уши – речи благочестивые, как Эсав – отцу. И пришла эта любовь ее не просто так, – а была выстрадана в мучительной
беременности: «И толкались сыновья в утробе ее» (см. Берешит, 25:22), когда она ощущала в недрах своего тела борьбу сыновей. И получила пророчество о двух народах, пути которых разойдутся, но борьба продолжится… Все это было открыто ей, терпевшей муки, – ей, а не Ицхаку.
«Любит Яакова» – сказано в Торе, когда оба уже родились и получили имя, – сразу после и в противовес сказанному о любви отца к Эсаву. С этой последней нет вопросов; она появилась, когда появилась причина. Но где начало особенной любви Ривки к другому из двух ее детей, исток ее, – и в чем причина? Не с момента ли получения ею пророчества, – и не в нем ли ее причина? Раньше рождения обоих… И привели ее к тому всему – те самые муки; и не для того ли были даны они ей изначально? Чтобы разделить детей в глазах и сердце матери – еще до того, как она увидит их и дела их в этом мире, – еще до рождения…
2. И в этом – разгадка: зачем вообще надо было ее мучить? В чем здесь был замысел с Небес?
Казалось бы ведь – пусть родятся и подрастут; и мать увидит, что один – охотник в поле, а другой – проводит дни в шатрах… Но тогда бы она стала о них думать, что просто у каждого свой путь! Эсав – есть надежда – одолеет свои несовершенства; он ведь силен, его качество – гвура, мощь и способность овладевать окружающим миром и самим
собой… И так ведь думал о нем его отец – Ицхак!
Но спросим прежде всего: почему она вообще пошла искать ответ у пророка, – а не стала ждать и терпеть, полагаясь смиренно на Всевышнего? Разве не пристало праведникам полагаться на Него целиком, – подавлять свое естественное любопытство и задавать Небесам поменьше вопросов?
3. Но еще прежде того надо спросить:
Откуда вообще и как могли появиться у нее все те муки? Ведь доброе и дурное побуждение, как говорят наши мудрецы, начинают действовать только после рождения; дурное намного раньше доброго – но тоже никак не до рождения! И потому порывы и стремление выйти наружу из ее чрева, которые она ощущала, проходя мимо как места святости – Дома учения, так и мимо мест идолослужения (как объясняет там Раши), были в высшей степени странными – и преждевременностью своей, и не меньше того – противоположной направленностью: и в сторону святости, и в другую, обратную ей…
С такой «разнонаправленностью» должно быть ясно сразу – из ответа пророка: у нее в чреве двое. А вот с «преждевременностью»…
На это отвечает Маараль (Гур Арье на Раши «И толкались (боролись)» (Берешит, 25:22):
Но ведь нет у человека дурного побуждения, пока он не родится, как сказано «У входа грех лежит» (Берешит, 4:7), и объясняет далее Раши: «»И два народа из утробы твоей разойдутся» (там, 25:23), – тот к злодейству своему, а тот – к своей праведности»; и видим из этого, что человек не грешит из-за злого побуждения прежде, чем родится… Но то, что делает Эсав, – лишь из-за желания выйти, чтобы приблизиться к чему-то того же «сорта» и природы, что он сам, – так как каждая вещь испытывает влечение к чему-то, что одного с ней естества. И Яаков, когда приближался к Дому учения, – его влек к нему дух святости… И точно так Эсав – когда подходил к дому идолослужения, – но никак не из-за дурного побуждения!
(Известно (в основном из источников кабалы и хасидизма), что и Ицхак испытывал склонность к Эсаву из-за общего их духовного качества гвура – сила и властность, влечение и способность овладевать собой и другими. Ицхак полагал, что огромные силы Эсава позволят ему одолеть дурное в себе и исправиться; и Эсав этим пользовался, чтобы снискать расположение отца, – прибегая к обману).
4. Одно очень важное замечание!
Гур Арье имеет здесь в виду у Эсава именно «влечение к злу» – к чистому злу, а не к тому, что может быть обернуто к добру, – как, например, склонность к кровопролитию может привести человека к профессии шойхета – резника или моэля, делающего детям обрезание, или военного (как было с Давидом). Но идолопоклонство – ясно, что ни к
какому добру не приводит.
5. Однако объяснение Гур Арье оставляет вопросы!
Почему Ривке сразу же, в первых словах сказано было: «два народа», а не просто «два сына»? И если «два народа» – какое значение имеет, что «народ народа сильнее будет» и остальное, что о них предсказано?
В поисках ответа прежде всего подумаем: почему вообще Ривка пошла спрашивать?
Ответ на этот вопрос, как представляется, заключен уже в нем самом. «Лама зе анохи – почему это со мной?» – она спросила; и слово лама можно трактовать двояко, а с ним и
весь ее вопрос.
Либо как «почему» – за что, как если бы было сказано не лама, а мадуа, – «за какие грехи?», – и тогда он обращен в прошлое, как жалобы Иова: «Разве ходил я (путями) лжи, и нога моя поспешала к обману? Так пусть Он взвесит меня на верных весах» (Иов, 31, 5:6). И если так, – она должна сама тщательно «взвесить себя», свое прошлое, – и на том сосредоточиться.
Или же слово лама надо читать иначе: ле-ма – «для чего?», – навстречу чему? Для какой цели, – возможно, великой и высокой, в будущем, – мои страдания?
И за любой трактовкой стоит гранитною скалою принцип – наследие нашего раби Акивы и его великого наставника – которого прямо так и называли: Гам зу ле-това – «Также (даже) и это – к лучшему!» Будь то искупление греха – или исполнение сокрытых пока замыслов Творца…
И знала Ривка, человек веры, что ничего нас не постигает зря, – а значит, и в муках ее, столь необычных, как говорилось выше, заключено сокрытое послание с Небес, – и она должна понять: как его трактовать! И она не берет это на себя: считать ли себя грешной и искать тот грех, – или безгрешной, как считал себя Иов, и потому достойной «мук из любви к ней Всевышнего», – ради какой-то пока сокрытой высочайшей Его цели! Решать это сама – она опасалась, наверное; не будет ли в том проявления гордыни? И вот – она идет в ешиву Шема…
И никак ей нельзя было без этого: даже если верно второе, – ей нужно понять суть своего служения и получить руководство к действию: знать что ей предстоит, и что ей должно делать с тем, кто выйдет из ее недр… Который ведет себя странно, «двояко» – и подает ей некий сигнал уже сейчас…
И потому – не всегда праведники должны и имеют возможность в смирении молчать, ждать и не задавать вопросов. (Как мы подробно говорили в другом месте о том, почему Ицхак не мог молчать и спросил отца: «Где же ягненок для всесожжения?», – опубликовано автором в свое время на сайте Имрей Ноам).
6. И ответ пророка разъяснил ей все: трактовка здесь верна – вторая!
Прежде всего, «разнонаправленность» побуждений, – и «туда», и «сюда»: это потому, что их там, в чреве – двое. А вот «преждевременность»… Куда они оба торопятся?
И открывает ей пророк (Шем), что там не просто сыновья; там – два народа! Уже в утробе матери – несущих в себе не только материальные органы тела, с которыми им жить в этом мире, и их потомки, рождаясь, будут получать их всякий раз заново, – но и духовный импульс, им с Небес данный при зачатии, – и именно к добру и злу, как мы выше в п. 4 отмечали, – у каждого народа свой!
И он у них пребудет в поколениях, – и это то, что уже из чрева в нетерпении рвется наружу, – пока лишь в виде боли у матери… Уже с зачатия тот импульс – новый в мире и первичный, и потому особенно могучий, дан им – сообразно корню их душ, – чтобы передаваться дальше по наследству в поколениях… И не надо надеяться на их примирение – ибо это их мазаль – роль в сотворенном мире и истории. И если можно изменить мазаль, улучшить вклад свой в дело миросозидания, – то это относится к отдельным людям, и явно не на этом этапе их пути; и можно было бы об этом думать, если бы не промолвил пророк: «Два народа»!
Не просто сыновья… И борьба их, ею ощущаемая, – борьба добра и зла, не больше и не меньше, – таково великое, всемирное их предначертание!
7. Внешне вместе как грубая глыба, – но прекрасная скульптура в ней внутри…
А с нею неизбежно – безобразные осколки… И в борьбе этой, притом, что оба сына – ее родные дети, – мать принимает сторону добра – любовью вечной и безусловной к одному из них двоих… С момента пророчества? Одного предпочесть, «предав» другого, – тоже подвиг, против своей материнской природы! Еще до того, как видимыми ей делами своими в этом мире они проявят перед ней и перед всеми, на чьей стороне каждый – добра иль зла (как это было с Сарой, видевшей своими глазами дела Ишмаэля)… «Любит Яакова» – задолго до того делает Ривка этот свой выбор; быть может, – уже с момента, как мы сказали, раскрытия пророком тайны мук ее беременности.
И выбор ее – в сторону добра! Сознательный, наверное; и не только разумом – но и из самых недр души благородной ее и всего существа… Тайна женщины, способной на такое, – тайна матери!
8. И когда приходит момент…
Она действует: четко, решительно, бесстрашно – вплоть до устрашающих слов: Алай килелатха бни – «На меня твое проклятие, сын мой!» (Берешит, 27:13).
Мать принимает сторону добра – в сознании горькой истины, усвоенной из слов пророка, – что не надо надеяться на их примирение, а надо бескомпромиссно освободить сына первого, стремящегося к добру, от второго, – и вопрос станет ребром, когда отец пожелает благословить – того второго.
И вот, «Тора Яакова» – это Тора Ицхака, которую наследует Яаков после того, как Ривка отстранила от нее Эсава, – против воли и без ведома отца… Но зачем такое было нужно Яакову, если о нем с самого начала сказано: «человек цельный, пребывающий в шатрах» (Берешит, 25:27), – шатрах Торы? Это были шатры Шема и Эвера, – но в них пока еще не та Тора, которую Шломо, мудрейший из людей, назовет «Торой матери твоей»…
Чтобы Тора Яакова стала «Торой матери твоей», – нужен был поступок Ривки – самоотверженный. «На мне твое проклятие…» – то есть устранение из всех миров, из этого мира и грядущего, – притом еще, что, как сказали наши мудрецы: «Проклятие, наложенное мудрецом, даже с условием, – действует». – и никто не обещал ей, что ее план удастся и Ицхак скажет о Яакове: «Также благословен будет»…
9. И все, что сделала Ривка (отдаляя Эсава от служения), – сделано было ею…
При величайшем почтении и страхе перед супругом – святым мужем…
В почтении и страхе – проявленными уже при первой встрече с Ицхаком, когда она вдруг падает с верблюда. Она ведь уже знала и слышала о нем, и пока не видела его, спокойно ехала на верблюде… и что же она такого увидела, – что был за толчок, что просто сбросило ее с седла, – и это было сильнее инстинкта самосохранения (ведь верблюд –
высокое животное)? Такая необычная и странная деталь… и даже если было такое, – зачем сообщает нам о нем Тора?
И это после того, как нам уже известно о замечательных душевных качествах Ривки, доброте и необычайной щедрости ее, когда мы видели, как она поит у колодца посланцев Авраама и даже верблюдов их, пока те не перестанут пить сами , – так, что даже Элиэзер, постоянно видевший великий хесед – щедрость – в доме Авраама, стоит в немом изумлении… Но где же корень и источник этих качеств? Быть может, в разуме, или в заложенной в сердце ее необычайной природной доброте?
Но после падения ее с верблюда, и деталь эта так не случайна, – мы понимаем, что истинный источник ее подвига в другом: в причастности и особой чувствительности души ее к святости – источнику всех добрых качеств! И страха, который заставляют ее не склониться, – нет, а пасть ниц, – пред святостью Ицхака, лежавшего однажды связанным на жертвеннике, – как повергаются перед святостью Шехины…
И вот, – совершенная снаружи и внутренне полная праведница, столь почитающая мужа жена, – и вдруг такой обман, шкурки на руках Яакова и все остальное…
Да, да! Ибо именно благодаря этой ее особой чувствительностью к святому ощущала она духовные порывы и борьбу сыновей в своей утробе, – это касалось ее тела изнутри, когда один из них тянулся к Дому учения – к святости, а другой – к местам и делам грязным и низменным; и открывают ей с Небес, что ждет сыновей ее жестокая борьба – их и потомков…
10. И не могла она поделиться всем этим с мужем…
Ведь тем, что открыто человеку Свыше, нельзя делиться так просто, без разрешения и особого повеления (как не рассказывал вначале Шауль родным, что он помазан на царство, см. Шмуэль 1, 10:16). И если бы вдруг поделилась, – это был бы лашон а-ра – злоязычие – на одного из сыновей…
Лашон а-ра без пользы: ведь муж ее, слепой, не может воспитывать нечестивого сына, когда он сам в ловушке уст его. Но главное – даже если бы она сказала и муж поверил… Благословение – это не такое «внешнее, физическое» действие, как изгнание рабыни и сына, и Ицхак едва ли смог бы на основании одних лишь слов жены сменить в сердце своем Эсава на другого сына и благословить его как должно – всем существом своим, от всего сердца и всей души.
И знала при всем этом Ривка, что нужно, несмотря ни на что и как ни тяжело, – отстранить от Торы ее сына Эсава! У которого Тора на кошерном пергаменте – в силу рождения его от нее, его матери (что было темой нашего предыдущего материала), – но некошерно написанное на нем – слова Торы отца, когда они в полном противоречии с его, Эсава, внутренними намерениями и устремлениями… Такую Тору надо было отнять у Эсава, которому будут принадлежать все остальные премудрости в мире – науки, искусства, ремесла, – ведь «есть мудрость у народов». И не обязательны для обретения их страдания, как для обретения мудрости Торы, – и нет преступления в том, чтобы оставить их… И воспользовалась она поневоле искусством обмана – по принципу «мера за меру», против сына, обманом овладевшего сердцем отца, – искусством, вынесенным ею из дома нечестивого отца и такого же брата, – и обратила она это искусство к святости….
11. А по отношению к мужу при этом она, как и Сара…
Истинный эзер кенегдо – «помощник против него», – притом не «либо эзер, либо кенегдо» (как у Раши на Берешит, 2:18), а – по особому замыслу Всевышнего – то и другое разом!
Страдания ее как чудо – с Небес… «Прямая проекция» чуда другого: зарождения от одной пары родителей, одним разом и в той же утробе, – двух народов…
Зачем так было нужно? Не проще ли было и естественнее – зародить будущего злодея и врага от какого-нибудь народа далекого – в коих нет недостатка?
Но нет… Понадобился враг – в предельной кровнородственной близости! И почему?
Разгадку, возможно, мы видим в дальнейшей истории вплоть до сегодняшнего дня: потомки-враги, и они же – ближайшие в зачатии от наших святого праотца Ицхака…
Так, впрочем, – и с Ишмаэлем, отстраненным ранее, который, как говорят сегодня иронически, – наш «брат двоюродный»…
Возможно, что «родство» это, возможно, сделало их, того и другого, восприимчивыми в некоторой мере к идее монотеизма, что проявилось при возникновении позднее у их потомков двух религий, старших мировыми и претендующих на монотеизм. И при этом – то самое родство в далеком прошлом с нами, избранным народом, стало у них причиной ревности к Единому Б-гу – и претендуют они на нашу избранность, якобы отнятую у нас Б-гом за грехи и переданную им…
И это ведь так естественно, и так похоже на многие истории отношений между братьями в Торе. И всем им примером – первая: Каин и Авель… Конфликты тяжелейшие и тем эмоциональнее, чем ближе родство… И не случайно – веками складывается так, что чем меньше с кем-то у нас родства, – тем больше там у них идолопоклонства и меньше склонности к монотеизму; а с тем, естественно, – и ревности, претензий на избранность и близость вместо нас – к Творцу. И неизбежно вместе с тем – антисемитизма…
И так задумано с Небес – изначально, с величайшей силой и определенностью – в истории наших святых праотцов!
И все происходящее поныне, – приуготовлено Творцом с небес тогда… И понимание этого – дает нам силы устоять, в уповании нашем на Него – и знании, что нас Он не оставит – как не оставляет уже столько тысяч лет!
